 |
| Svetainės tvarkdarys |
 |
Užsiregistravo: 05 Spa 2006 01:16
Pranešimai: 27143
Miestas: Ignalina
|
Литовцы в Вермахте и СС
http://www.istorya.ru/book/soldaty/26.php
В январе 1943 года начальник СС и полиции Литвы бригаденфюрер Визоки (впоследствии его сменил на этом посту бригаденфюрер Харм) предпринял попытку организовать из литовцев национальный легион СС. Мероприятие закончилось неудачей.
Население под руководством интеллигенции провалило эту акцию. Кампания по созданию литовского легиона была использована некоторыми кругами литовской «элиты» для получения статуса независимого государствасоюзника Рейха. Однако немцы и не думали давать Литве независимость, и были заинтересованы лишь в создании дополнительных воинских частей, находящихся под полным контролем армии, полиции и СС.
Генеральный комиссар Литвы Рентельн пригрозил литовским советникам крутыми мерами в случае провала мобилизации, после чего ряды поборников независимой Литвы поредели.
3 марта 1943 года был опубликован документ о предстоящей мобилизации литовцев, при этом ни слова не упоминалось о том, куда, собственно, будут призваны рекруты.
Проведение набора было возложено на плечи местной полиции порядка.
Более 35 % повесток не было вручено из-за того, что не совпадали адреса. В итоге призвано было лишь 20 % от предполагаемого количества рекрутов.
Рентельн потребовал от литовской верхушки подписать новое воззвание, но опять последовал отказ. Повторное обращение к литовцам было выпущено без подписей глав местного самоуправления, но содержало в себе указание на место службы призывников. «Литовский легион СС». Результат остался прежним.
Последствиями стали репрессии со стороны оккупантов.
12 марта 1943 года Рентельн поставил в известность о провале мобилизации рейхскомиссара «Остланда» Г. Лозе и рейхсфюрера СС Гиммлера, находившегося в это время в Прибалтике.
По его требованию были арестованы и направлены в концлагерь Штутхоф в Германии 48 представителей литовской интеллигенции.
После этого 18 марта все оставшиеся на свободе поборники свободной Литвы подписали новое воззвание к населению. Пропагандистской обработке подверглось и русское население Литвы.
По приказу Рентельна было произведено переосвидетельствование призывников 1919.1924 гг. рождения. Впоследствии по его приказу также были призваны еще 6 возрастов. Для проведения облав использовались моторизованные подразделения полиции.
Впоследствии ответственность за набор в легион возложило на себя литовское самоуправление, однако принятые им меры также не привели к ожидаемому результату.
Кампания по набору в легион велась параллельно с мобилизацией в ряды Вермахта.
Местное самоуправление в очередной раз обратилось к немецким властям с предложением создать литовское военное формирование под командованием литовских офицеров.
Немцы отвергли эту идею, допустив лишь создание отдельных подразделений, находившихся под командованием СС, полиции или армии.
В результате литовское подразделение войск СС так и не было создано.
Литовцы, желающие служить, направлялись в другие части СС, например в 15-ю латвийскую гренадерскую дивизию.
Большинство лиц, подлежащих призыву, предпочло скрываться в лесах. Так, в Каунасе на первый призыв были вызваны 2800 человек - явилось 1794 (65 %), при переосвидетельствовании из 3000 человек - 928 (30 %), всего было необходимо призвать 5800 человек - фактически явилось 2722 человека.
Оправдываясь перед Берлином за провал мобилизации, Рентельн ссылался на плохие расовые качества литовцев, их недисциплинированность, инертность, трусость и лень.
Советские разведорганы пристально следили за событиями в Литве. В Москву шли донесения:
«Гитлеровцы по радио передали, что 5.04.1943 г. в г. Каунасе состоялась конференция представителей так называемой литовской генеральной области. Эта конференция была созвана гитлеровцами после того, когда объявленная мобилизация в Литве срывалась.
Лица, подлежащие призыву в легион и строительные батальоны, от мобилизации стали скрываться. Уход населения в леса принял угрожающие для немцев размеры, так что репрессивных мер оказалось мало, чтобы этому воспрепятствовать.
Созывая эту конференцию, немцы надеялись заручиться поддержкой литовских националистов и проводить свои мероприятия именем воли литовского народа.
Сейчас же, после созыва конференции, было издано распоряжение генерального советника Кубилюнаса о явке в литовские призывные комиссии мужского населения 1919 - 1924 года рождения.
Офицеры, унтер-офицеры и ефрейторы, состоявшие на действительной службе в литовской буржуазной армии и окончившие унтер-офицерские школы до 45-ти лет, а офицеры до 65-ти летнего возраста должны пройти регистрацию с 16-го по 22-е апреля 1943 года.
Надежда гитлеровцев на созыв конференции провалились.
На призывные пункты явилось такое незначительное количество населения призывного контингента, что немцы должны были продлить регистрацию и одновременно принять разные меры против уклоняющихся от регистрации и ушедших в леса.
Родственники ушедших в лес арестовываются.
В конце мая 1943 г. руководством СС был издан приказ, запрещающий хождение населения в лес до очистки лесов. По всей ЛССР проводится крупная операция по очистке лесов от партизан и скрывающихся от призыва в армию».
В феврале 1944 года, когда Красная Армия уже подходила к границам Литвы, по инициативе местного самоуправления и с согласия немецких властей началось формирование Литовского территориального корпуса (ЛТК, по немецким документам Schutzkorps Litauen), под командованием литовских офицеров.
Эту боевую единицу планировалось использовать для защиты границ Литвы. 16 февраля на призыв откликнулось 19 тысяч добровольцев.
Планы немцев не совпадали с литовскими чаяниями и немцы решили, что только 5 тысяч человек войдут в состав Корпуса, а оставшиеся 14 тысяч будут переданы армии.
Литовские власти воспротивились этому, считая, что состав ЛТК нужно довести до 9750 человек, сформировав 13 батальонов по 750 человек, имея в запасе полуторатысячный резервный батальон.
Немцы пошли на уступки, пообещав снабдить литовцев обмундированием и оружием.
6 мая 1944 года в Литве была объявлена всеобщая мобилизация. Однако мобилизовать литовцев не получилось, и 9 мая немцы передали формирующийся ЛТК Вермахту.
Это вызвало негодование национального офицерского состава. Немцы ответили массовыми арестами и расстрелами.
Было казнено 83 человека, 110 были отправлены в концлагеря.
ЛТК был расформирован, а его личный состав передан для использования в качестве вспомогательного персонала при батареях орудий ФЛАК.
В апреле – мае началось формирование литовских военностроительных рот. Позднее они были объединены в строительные отряды. Такой отряд имел 600 человек личного состава, разделенных на 3 строительные и транспортные роты.
Всего было создано 5 отрядов, командование которыми было доверено литовским офицерам в ранге майоров и одного подполковника.
Эти отряды были приданы немецким саперным батальонам группы армий «Север» и оказывали посильную помощь армии в ремонте и строительстве дорог и оборонительных сооружений.
Усиление партизанского движения и приближение линии фронта заставило немецкое командование вооружить литовцев, и отряды были снабжены винтовками и ручными пулеметами.
В мае 1944 года, после неудачи с ЛТК, строители были преобразованы в саперные батальоны Вермахта, под командованием немецких офицеров. В каждом батальоне имелось по одному связному литовскому офицеру.
Летом 1944 года по инициативе литовских офицеров Ятулиса и Чесны была предпринята попытка объединения литовских воинских частей, которые отступали вместе с Вермахтом.
В результате объединения полицейских, саперных батальонов и охранных частей ВВС была образована «Жемайтийская армия обороны» или «Армия обороны отечества» (Tėvynės Apsaugos Rinktinė или TAR).
По немецким сводкам армия проходила как «Жемайтийский шуцманшафт».
Этой армией, состоявшей из двух полков, командовали литовские офицеры, общее командование осуществлял немец, полковник Медер.
«Жемайтийцы» занимали оборону близ села Папиле. Когда 7 октября 1944 года советские войска взломали оборону противника, ТАР была смята и понесла большие потери.
Остаткам «армии» численностью около 1000 человек удалось отступить вместе с немцами в Восточную Пруссию, где они была переформированы в литовский саперный батальон, состоявший из 8 рот.
Батальон строил укрепления на Балтийском побережье и позднее также попал в Курляндский котел.
Это обстоятельство позволило значительной части солдат ТАР уйти в леса на территории Литвы, закладывая, таким образом, людской резерв для ведения партизанской войны в советском тылу.
Помимо фронтовых и полицейских частей, как уже упоминалось выше, литовцы служили во вспомогательных подразделениях ПВО и Люфтваффе.
С 15 марта по 20 сентября 1944 года службой Никеля было призвано для нужд немецкой промышленности 1012 литовских юношей и девушек.
Все они были направлены в части связи, моторизованные дивизионы ПВО и иные наземные части Люфтваффе.
В Латвии перед войной
События в предвоенной Латвии развивались по сценарию, аналогичному литовскому.
После присоединения республики к СССР национальные вооруженные силы были преобразованы в 24-й стрелковый корпус.
Между тем, в среде советских высших военных руководителей имелись и другие мнения по вопросам использования прибалтийских армий.
Так, командующий войсками Белорусского особого военного округа Д.Г. Павлов направил наркому обороны СССР маршалу С.К. Тимошенко служебную записку следующего содержания:
«Существование на одном месте частей литовской, латвийской и эстонской армий считаю невозможным.
Высказываю следующие предложения.
Армии всех трех государств разоружить и оружие вывезти в Советский Союз.
Или после чистки офицерского состава и укрепления частей нашим комсоставом допускаю возможность на первых порах или в ближайшее время использовать для войны части литовской и эстонской армий, вне БОВО, примерно против румын, турок, афганцев и японцев.
Во всех случаях латышей считаю необходимым разоружить полностью.
После того как с армиями будет покончено, немедля (48 часов) разоружить все население всех 3 стран. За несдачу оружия расстреливать.
К выше перечисленным мероприятиям необходимо приступить в ближайшие дни, чтобы иметь свободу рук для основной мобилизационной подготовки округа.
Для проведения вышеуказанных мероприятий БОВО готов, лишь прошу приказ по мероприятиям дать за 36 часов до начала действий.
Генерал – полковник танковых войск Д. Павлов 21.06.40 г. 12 ч.15 мин.»
Следует отметить, что латвийская армия того времени представляла собой едва ли не самую боеспособную часть «Прибалтийской Антанты».
Правительство Ульманиса не жалело средств на свои вооруженные силы. Так, в 1936 году в Великобритании были заказаны самолеты для ВВС, в 1939 году в Швеции. зенитные орудия.
В Валге в начале декабря 1934 года эстонским и латвийским командованием были проведены совместные командно-штабные учения, на которых разрабатывались планы военных действий против СССР. В мае-июне 1938 года прошли аналогичные полевые учения.
Помимо мобильной, хорошо вооруженной армии, в республике имелся ряд национальных военизированных организаций.
Молодежь была вовлечена в аналог «Гитлерюгенда» - «Мазпулку».
Взрослая часть населения, включая женщин, объединилась в организацию «Айзсарги» («Охранники»).
Существовавшая с 1919 года, эта милитаризированная структура, приняла активное участие в государственном перевороте в мае 1934 года, результатом чего главой государства стал ее прежний руководитель Карл Ульманис.
Организация строилась по территориальному принципу, охватывая все уезды Латвии, и к 1940 году насчитывала в своих рядах до 40 тысяч человек (21 полк).
Члены организации объединялись во взводы, роты, батальоны и полки.
Руководство «Айзсаргами» осуществлял штаб, во главе которого стоял бывший министр общественных дел Латвии Альфред Берзиньш.
Каждый член организации имел винтовку, пистолет и запас патронов. Помимо стрелкового вооружения, имелась и артиллерия.
Каждый «охранник» пользовался рядом привилегий, одновременно являясь резервистом национальных вооруженных сил.
Помогая полиции, «охранники» в дни революционных праздников собирались в определенных пунктах для подавления возможных выступлений.
Ими изучалась тактика уличных боев, осуществлялась охрана бастующих предприятий и штрейкбрехеров.
«Айзсарги», живущие в пограничной полосе несли охрану границы.
Айзсаргом мог стать и русский житель Латвии. Так, начальником группы по борьбе с партизанами при одном из волостных управлений был И. Селиванов. В составе его группы в основном служили агенты-русские.
После присоединения Латвии к СССР организация формально была распущена, но ряд ее членов ушел в подполье и вошел в ряд подпольных вооруженных формирований. «Страж Отечества» («Тевияс Саргс»), «Латышский Национальный Легион», «Военную организацию освобождения Латвии».
В 1931 году была создана национальная организация «Громовой Крест» («Перконкруст»). К осени 1934 года она насчитывала в своих рядах около 5 тысяч человек.
В 1940 году после вступления в Латвию Красной Армии группа актива «Перконкруста» рекомендовала своим членам вступать в компартию Латвии для сохранения ценных кадров.
«Латвияс Сарги» («Защитники Латвии») были созданы в мае 1941 года. Организация ставила своей задачей восстановление прежней Латвии при помощи Германии.
После оккупации немцами Латвии «Защитники» были распущены, но большая их часть перешла на службу к новым хозяевам.
В 1944 году по инициативе немецкой разведки организация была восстановлена и ее кадры использовались для ведения подрывной работы в советском тылу.
Советскими органами контрразведки был вскрыт ряд агентурных и диверсионных групп из числа членов вышеперечисленных национальных организаций и местных фольксдойче.
В марте 1941 года была разоблачена резидентура немецкой разведки, действовавшая совместно со «Стражами отечества» («Тевияс Саргс»).
По делу были арестованы 74 человека.
В их числе резидент, подданный Германии Ганс Шинке, бывший владелец рижской фирмы и представитель машиностроительных трестов в Германии. При аресте у него были изъяты 18 гранат «Мильса», 7 мелкокалиберных винтовок и немецкий карабин, 620 патронов, 3 револьвера, типографское оборудование, валюта и списки с адресами квартир членов правительства ЛССР, наставления РККА, карты Риги и Виндавы с нанесенными на них местами расположения военных объектов, аэродромов, списки «агентов НКВД», шифропереписка и копия донесения в Германию о возможностях совместной работы со «Стражами отечества».
Арест группы, позволил пролить свет на цели и задачи существования латышского подполья.
Из показаний арестованных НКВД стало известно, что «Стражи» ставили своей задачей объединение всех националистически настроенных латышей и подготовку вооруженного восстания.
Подпольщиками были созданы ячейки в частях РККА (Латвийский корпус) из числа бывших офицеров латвийской армии, развернута работа по скупке и хищению оружия.
Стало также известно, что «стражи» налаживали связи с подпольем в Эстонии и Литве и взяли на себя инициативу созыва нелегальной конференции националистического подполья Прибалтики.
По указанию немецкой разведки ими готовилось вооруженное выступление и действия диверсионных групп в момент нападения Германии на СССР. Для этой цели были размножены фотопланы районов Риги, выделены районные организаторы выступления.
Помимо латышского национального подполья германская резидентура активно вербовала также агентов среди русских белоэмигрантов.
21 мая 1941 года в сообщении Абвера-2 говорилось: «Восстания в странах Прибалтики подготовлены, и на них можно надежно положиться. Подпольное повстанческое движение в своем развитии прогрессирует настолько, что доставляет известные трудности удержать его участников от преждевременных акций. Им направлено распоряжение начать действия только тогда, когда немецкие войска, продвигаясь вперед, приблизятся к соответствующей местности с тем, чтобы русские войска не могли обезвредить участников восстания».
Из того же источника известно, что латвийское подполье получило задание захватить и охранять (или испортить, но не уничтожить) 16 важнейших военных объектов, в том числе радиостанции Риги, Кулдиги, Мадоны, Лиепаи, железнодорожные и шоссейные посты в Даугавпилсе и Екабпилсе, главпочтамт в Лиепае, а в Приекуле почтамт, телеграф и телефонную станцию.
В эмигрантском журнале «Даугавас Ванаги Менешракстс» № 3 за 1982 год бывший офицер СС И. Кажоциньш пишет, что хорошо вооруженные группы «пятой колонны» завода ВЭФ должны были на нескольких грузовиках 15 июня 1941 года выехать из Риги на «экскурсию» в Видземе, в Мадонский уезд, где существовала большая подпольная организация айзсаргов. По дороге рижские диверсанты должны были объединиться со своими мадонскими «коллегами», довооружиться их оружием, заранее припрятанным в грузовиках, совместными усилиями захватить Мадонскую радиостанцию и призвать жителей Латвии к свержению Советской власти.
Этот план был сорван депортацией части населения, начавшейся в ночь с 13 на 14 июня 1941 года. Ее «жертвами» стали и «туристы». Был сорван захват ряда других важных объектов.
По документам полиции безопасности и СД Латвии, 14 июня 1941 года было арестовано и выслано около 5 тысяч членов «пятой колонны» из 40-тысячного подполья.
Всего на 17 июля 1941 года по Латвии было арестовано 5625 человек, выселено 5978, всего репрессировано 9156 человек.
Были арестованы также 424 офицера 24-го корпуса, на которых имелся компрометирующий материал.
Метла бериевской чистки вымела и многих невиновных граждан Латвии. Среди них были женщины и дети, старики и больные люди. Безосновательно были репрессированы командир 24-го территориального корпуса генерал-лейтенант Кливиньш и командир 181-й стрелковой дивизии того же корпуса генерал-майор Лепинь. Впоследствии оба реабилитированы посмертно.
Однако переломить ситуацию этими мерами не удалось.
С первых же минут начала боевых действий латвийская «пятая колонна» вступила в бой.
23-24 июня 1941 года националисты начали обстреливать из пулеметов и винтовок правительственные учреждения и штаб Прибалтийского военного округа, военные казармы и проходящие части РККА.
В ночь на 24 июня группа латышей ворвалась в дом работников ЦК Компартии Латвии с целью их уничтожения.
Силами 5-го мотострелкового полка НКВД, ОКПП «Рига» и резерва коменданта города группа была рассеяна. В ходе боя 120 человек нападавших было убито, 457 пленены.
Но это было только начало. С продвижением немецких войск вглубь территории Прибалтики активизировались повстанцы.
Читая «Краткое описание боевых действий 5-го мотострелкового полка и 22-й мотострелковой дивизии войск НКВД за период с 22 июня по 13 июля 1941 г.» полковника Головко, понимаешь, что у советских частей в то время тыла не было:
«В г. Риге враждебные элементы развернули активные действия: наводили панику в тылу армии, деморализовали работу штабов, правительственных и советских учреждений, тормозили эвакуацию ценностей и совершали диверсии.
Враги установили на колокольнях церквей, башнях, чердаках и в окнах домов пулеметы, автоматы и вели обстрел улиц, зданий штаба СЗФ, ЦК ЛКП(б), СНК, телеграфа, вокзала и НКВД. Такое положение заставило развернуть самую жестокую борьбу с контрреволюционным элементом в городе.
Я объединил все войска НКВД Рижского гарнизона, организовал усиленную охрану всех важных объектов, выставил посты и пикеты на улицах города, систематически освещал патрульными отрядами весь город. С пятой колонной повел жестокую борьбу, на каждый произведенный выстрел отвечал огнем пулеметов и танковых пушек.
За 23, 24, 25 июня с.г. активность пятой колонны была подавлена. По приказу начальника охраны СЗФ генерал-майора т. Ракутина были расстреляны 120 пойманных негодяев из пятой колонны, о чем было объявлено населению с предупреждением о сдаче оружия.
Действия частей НКВД парализовали активность пятой колонны, не дали возможность выполнять задания фашистских хозяев, и, как видно из донесения руководства пятой колонны, немцы решили уничтожить 5-й полк НКВД.
В 3 ч. 15 мин. 27 июня 1941 года немецкая авиация произвела налет на территорию 5-го полка. Шесть фугасных бомб попало во двор полка, но так как накануне мною полк был выведен из казармы и рассредоточен, то от бомбежки пострадала только дежурная часть, располагавшаяся во дворе. В результате налета полк потерял 39 человек убитыми и раненными, сгорело 13 автомашин и 4 станковых пулемета. Это была первая большая потеря полка.
Перед погибшими товарищами личный состав полка дал клятву беспощадно громить фашистских гадов, и в тот же день буржуазия Риги почувствовала месть на своей шкуре за погибших товарищей…».
Впоследствии 5-й мотострелковый полк принимал участие в обороне г. Риги в составе 22-й дивизии НКВД. Фактически это были наиболее боеспособные части, ибо 30 июня в город вошли деморализованные, отступавшие части РККА.
В Риге в это время по-прежнему действовали националисты, которые вели обстрел отходящих частей. Аналогичная ситуация сложилась в городах Сигулде и Вильянди. Армия отступала.
В первых рядах немецких войск, входивших в Латвию, находились латвийские эмигранты. В Лиепаю гитлеровцев ввел Густав Целминь, получивший после окончания Кенигсбергской разведшколы звание зондерфюрера. Должность префекта Риги занял Штиглиц. бывший начальник тайной агентуры политического управления Латвии.
8 июля 1941 года он доносил начальнику полиции и СД Латвии Краусу: «За сутки арестован 291 коммунист и в 557 квартирах произведены обыски».
Всего в гитлеровские карательные органы до 1 сентября 1943 года поступили на службу 36 тысяч человек из числа латышских националистов.
В своих верноподданических чувствах вождю Третьего Рейха расписалось собрание национальных представителей Латвии, которое прошло в Риге 11 июля 1941 года.
Представители направили Гитлеру телеграмму с выражением благодарности за освобождение от Советов и выказали готовность послужить делу строительства «Новой Европы».
К строительству «Новой Европы» приступили немедленно, начав с истребления евреев и коммунистов.
В первых числах июля в Ригу вошла оперативная группа А полиции безопасности и СД, предназначавшаяся для действий в тылу немецкой группы армий «Север».
Была организована охрана города с помощью вспомогательной латышской полиции («Дрошибас полиция». насчитывала 400 человек).
Ее главой был назначен подполковник Найс. Впоследствии настоящее имя этого человека станет известно всему миру. Под этим псевдонимом скрывался Арайс, он же Абелитис Виктор-Бернхардт Теодорович.
До войны он дослужился до чина майора латвийской армии, работал юристом, имел в Риге частную юридическую контору. Уже потом он станет командовать 3-м латвийским батальоном СД, в 1942 году получит чин штурмбанфюрера СС и пост начальника латышской полиции безопасности, в июле 1943 года получит Крест боевых заслуг с мечами.
Сформированный Арайсом батальон впоследствии называли кратко. «команда Арайса».
Личный состав команды состоял в основном из студентов университета и учеников старших классов рижских школ, некоторым из которых едва исполнилось пятнадцать лет. Батальон специализировался на массовых расстрелах.
По показаниям члена «команды» Лиготниса, только с января по март 1943 года в Бикерниекском лесу латышскими полицейскими были расстреляны более 10 тысяч человек.
Сам Арайс активно участвовал в расстрелах и требовал того же от подчиненных. Известно его высказывание: «Что это за офицер, который не убил ни одного жида?».
Под стать командиру были и офицеры. Один из них был национальным героем Латвии.
Капитан ВВС Герберт Цукурс в середине тридцатых годов совершил беспрецедентный перелет из Латвии в Западную Африку. В команде Арайса ему был выделен персональный автомобиль, на котором он выезжал на акции. После войны капитан Цукурс скрылся в Бразилии, где открыл свою частную летную школу. Его выследил чудом уцелевший еврей, бывший узник еврейского гетто. Он сумел войти к нему в доверие, предложил стать компаньоном и, улучив момент, убил его.
Другой «герой» команды Арайса лейтенант кавалерии Вилис Рунк стал комендантом концлагеря в Вейцмуже близ Валмиеры. Весной 1942 года он придумал новый способ расстрела узников. примерно 180 человек связывали между собой тонкой веревкой на запястьях. Первый убитый увлекал за собой в ров и остальных.
Летом 1941 года команда Арайса расширила поле своей деятельности. Под контролем и общим руководством офицеров СД члены отряда выезжали в «командировки» в провинцию. На конфискованных автобусах они разъезжали по городам и селам и убивали.
Помимо арайсовцев привлекались к расстрелам и подразделения рижской речной полиции.
Латышская полиция в начале своей деятельности носила форму латышской армии и нарукавную повязку с изображением черепа, двух перекрещенных костей и надписью «Вспомогательная полиция безопасности».
Помимо формирования вспомогательной полиции оперативная группа А создала две группы из местных коллаборационистов для проведения погромов. Были разрушены все синагоги, расстреляно 400 евреев.
Впоследствии командир айнзатцгруппы А бригаденфюрер СС В. Штальэккер докладывал в Берлин: «…Значительно сложнее (по сравнению с Литвой. Ч.С.) было организовать чистки и погромы в Латвии.
В основном это объяснялось тем, что национальное руководство было угнано Советами. Однако путем оказания влияния на латышскую вспомогательную полицию удалось организовать еврейский погром, во время которого было разрушено несколько синагог и убито 400 евреев…».
В Даугавпилсе полицейскими было арестовано 1125 евреев, 32 политических преступника, 85 русских рабочих и две женщины-уголовницы.
Шеф полиции безопасности и СД остался доволен работой латышей:
«Действия против евреев развертываются. По инициативе оперативной команды из всех существующих домов служба вспомогательной полиции сейчас выселяет евреев, передавая их квартиры нееврейской части населения. Латыши изгоняют еврейские семьи из города, а мужчин задерживают… Задержанных мужчин-евреев сразу расстреливают и погребают в заранее подготовленных рвах. Оперативной командой 1б в Даугавпилсе до настоящего времени расстреляно 1150 евреев».
Аналогичная ситуация сложилась по всей Латвии.
В Лиепае, по сообщению шефа СС и полиции Лифляндии, казнь евреев население не одобряло. По городу был пущен слух, что процесс казни, проводившийся латышами, немцы специально снимали на кинопленку в качестве компромата.
Помимо истребления еврейской части населения Латвии, части местной самообороны (впоследствии и полиция) привлекались для прочесывания лесных массивов с целью пленения либо уничтожения отставших подразделений Красной Армии и парашютистов.
В ночь на 13 ноября 1941 года, в районе южнее Валка был сброшен парашютный десант в составе 10 человек. В ночь на 15 ноября они были обнаружены в лесу самооборонцами. В перестрелке четверо парашютистов были убиты, один из них погиб, подорвав себя ручной гранатой, остальные скрылись.
Вскоре в Латвии был наведен «Новый Порядок». Полицейские формирования занялись его экспортом в Белоруссию и Украину.
Латвийские полицейские формирования Первая латышская полицейская часть была создана в июле 1941 года бывшим офицером латвийской армии Вольдемаром Вайсом. Впоследствии Вайс удостоится одной из высших наград Рейха. Рыцарского креста.
Официальное существование латвийских вспомогательных полицейских рот началось с 3 июля 1941 года.
В этом же месяце из 240 военнослужащих этих рот были организованы шесть полицейских районов и формально приданы Вспомогательной полиции порядка, но напрямую ими руководила СД.
Формировавшиеся в Латвии полицейские батальоны насчитывали в своем составе от 500 до 550 человек.
В сентябре 1941 года был сформирован 16-й Земгальский полицейский (шума) батальон. До конца 1943 года были сформированы 45 латышских батальонов с номерами с 16-го по 28-й, с 266-го по 283-й, с 311-го по 322-й. Общая их численность оценивалась в 15 тысяч человек.
Батальоны несли охрану тыла, некоторые направлялись для борьбы с партизанами на терри409 торию Украины и Белоруссии. Часть этих формирований действовала на фронте в полосе группы армий «Север».
По информации советской военной разведки в августеоктябре 1942 года нижеперечисленные латышские батальоны были дислоцированы в следующих областях: 17-й. район Шолохово, 21-й. действовал на Ленинградском фронте, 23-й и 28-й. Кривой Рог, 24-й. Столбцы (Белоруссия), 27-й. Сталино, 268-й. Картуз Береза (Польша). 450 человек.
Кроме того, советскую разведку интересовало общее количество батальонов, сформированных в Латвии:
«Латвийские охранные и полицейские батальоны. 15, 17, 20, 22, 23, 24 - латвийские полицейские батальоны, 271, 276, 277, 278, 251 - латвийские охранные батальоны, 313, 315, 316, 317 - латвийские отдельные батальоны, 2, 95, 395 - латвийские строительные батальоны.
Из 16, 17, 19, 21, 22, 23 полицейских батальонов сформирован 1-й полк СС, переформированный затем в 39 пехотный полк, из 276, 277, 278 и 281 охранных батальонов сформирован 1 полицейский полк».
Помимо военнослужащих латышей, часть батальонов была укомплектована русскими, украинцами и белорусами. Так, 283-й охранный батальон, состоявший из русских военнослужащих, перешел в 1943 году на сторону партизан.
О том, что представлял собой латвийский батальон, сообщает разведсводка штаба 1-й Ударной армии:
«23–й латвийский полицейский батальон действовал 30.07.1944 г. в районе Мейраны. Сформирован в 1942 году, действовал в Крыму, где под Керчью был разгромлен, затем вновь сформирован. На 01.07.44 штаб батальона в Яунматгале, роты в районах: Балви, Тиле, ст. Жигуры, Карсава. Борьба с партизанами. 23.07.44 2-я рота расположенная в Балви убыла в западном направлении. Численный состав 2-й роты - 120 человек. 9 ручных пулеметов, 2 станковых. В батальоне 4 роты».
За этими сухими бухгалтерскими строчками читатель не видит результатов той службы, которую несли латышские военнослужащие. Между тем, батальоны, размещенные в многострадальной Белоруссии, действовали в точном соответствии с инструкциями, полученными ими от немецких устроителей «Нового порядка».
На 1 июля 1942 года на территории Белоруссии действовали четыре латышских полицейских батальона: 18-й, 24-й, 26-й, 266-й «Е», которые в строевом отношении подчинялись командующему силами полиции и СС Остланда, а в оперативном. командующему полицией порядка Белоруссии.
Батальоны дислоцировались соответственно в Столбцах, Станьково, Бегомле и в Минске.
К концу года из Латвии в Ганцевичи прибыл 271-й латышский полицейский батальон. 18-й шуцманшафтбатальон в количестве 395 человек (22 офицера и 75 унтер-офицеров) прибыл в Белоруссию в мае 1942 года из Риги.
Немецким офицером связи в батальоне был гауптман шутцполиции Эрзум. Командовал батальоном капитан Зихерт. Батальон дислоцировался в Столбцах.
6 июня 1942 года он совместно с частями вермахта и полицией безопасности принимал участие в антипартизанской операции в треугольнике Узда-Копыль-Столбцы.
Батальону была придана команда СС, под командованием гауптштурмфюрера СС доктора Кунца, состоящая из 3-х офицеров, 6 унтеров, 6 переводчиков и 8 рядовых.
Летом 1942 года батальон под командованием майора Рубениса на протяжении нескольких дней принимал участие в уничтожении гетто в г. Слониме Барановичской области.
Перед расстрелами людей раздевали донага. Изымали ценности, рвали золотые зубы. Капрал Эдгар Вульнис фотографировал сцены массовых убийств и позднее продавал фотографии по пять марок за штуку. В перерывах между расстрелами лейтенант Эглас хвастался своим умением точно стрелять. Он цинично заявлял: «С 30 метров прямо в голову. для меня это просто».
Приказом командующего полицией порядка Белоруссии полковника Клепша от 28 августа 1942 года капитану и командиру батальона Фридриху Рубенису была объявлена благодарность:
«24.07.1942 г. возле имения Налибоки в бою с превосходящей бандой, благодаря особой находчивости и хорошему руководству батальоном смог уничтожить противника».
24-й полицейский батальон в количестве 433 человек в конце мая 1942 года прибыл из Лиепаи в Станьково под Минском. Командовал батальоном гауптман шутцполиции Виль411 гельм Борхардт. Немецким офицером связи при батальоне был гауптман Маркварт.
В конце августа. сентябре 1942 года батальон в составе группы (полка) майора Бинца принимал участие в проведении боевых операций против партизан, под кодовыми наименованиями «Болотная лихорадка - Север» - в районе Кривичи-Долгиново, «Болотная лихорадка - Запад» - в районе Ивенца. Столбцы, «Болотная лихорадка - Юго-Запад» - в Барановичском, Березовском, Ивацевичском, Слонимском и Ляховичском районах.
Обстановку боевых действий батальона передает его боевой дневник:
«4–е сентября 1942 года. 3-00. Шум боя в западном направлении. 3-12: радиограмма из 24-го латышского батальона:.На участке сильная стрельба… 7-15: 24-й латышский батальон сообщил об экзекуции одного еврея. 8-30: распределение автомашин, приданных полку вермахтом, между 24-м латышским и 3-м литовскими батальонами. 9-55: радиограмма из 3-го литовского батальона. На участке все спокойно. На участке 24-го латышского батальона шум боя… 5 сентября 1942 года, 7-30: штабной врач едет в д. Новый Двор для эксгумации трупов. Там расстреляны партизанами латыши. 8 сентября 1942 г. 4-30: батальон, преодолев более 250 км, прибыл в Слонимский район и расположился в д. Гловсевичи для участия в заключительной части операции. Болотная лихорадка. Юго-Запад». 17–05 1-я рота батальона ведет бой с партизанским отрядом численностью в 200 человек. 10 сентября 1942 г. В ночь с 9 на 10 сентября 1942 г. произошло неприятное столкновение с неизвестным противником южнее Жировичей. После безуспешного отзыва на пароль. короткая перестрелка. Противником оказался саперный взвод 24-го латышского полицейского батальона, который во время разведки углубился слишком далеко и на обратном пути заблудился. В результате перестрелки 3 человека ранены. Один из них в течение дня умер».
Операция продолжалась до 22 сентября 1942 года. После ее завершения 24-й батальон по железной дороге был отправлен в Столбцы, а оттуда пешим порядком в д. Налибоки.
271-й батальон принимал участие в очередной антипартизанской акции на Слонимщине в декабре 1942 года в составе группы Бинца.
Батальон прекрасно зарекомендовал себя в глазах немцев.
За время операции были выявлены и уничтожены несколько партизанских лагерей и убито 1676 партизан, по подозрению в связи с ними было расстреляно 1510 человек, захвачено 4 броневика, 8 противотанковых ружей, огромное количество скота и зерна. В населенных пунктах, расположенных в районе операции, были уничтожены 2658 еврея и 30 цыган.
Немецкая сторона потеряла 7 человек убитыми и 18 ранеными.
Впоследствии 271-й батальон в составе группы Бинца принимал участие в операции «Фен-1». За время операции каратели убили 83 человека, 22 расстреляли по подозрению в принадлежности к партизанам, трофеи: 15 винтовок, 7 телег, 15 тысяч патронов к винтовкам, 10 ножей, 22 сигнальных патрона, 43 лошади, 1 ротатор, 968 голов скота, 14717 кг зерна, 153 овчины. Потери батальона. 6 человек убито.
266-й батальон (по другим сведениям. 266-й «Е») был сформирован в Риге и по данным на 1 июня 1942 года дислоцировался в Минске. Он насчитывал 682 человека (54 офицера и 222 унтера). Командир гауптштурмфюрер СС Вихман.
В августе-сентябре 1942 года батальон принимал участие в операции «Болотная лихорадка» в качестве резерва.
25-й латышский батальон (14 офицеров, 63 унтера и 366 рядовых, командир подполковник Пликаус) был передислоцирован из Лиепаи в Брест-Литовск в июле 1942 года и был переброшен в район Житомир - Коростень - Овруч.
С 17 июля подразделения батальона принимали участие в карательных операциях против партизан на юге Белоруссии (Ельчицы, Скародное, Ельск, Словечно, Буйновичи).
В ноябре 1942 года батальон принимал участие в операции в районе Хойники.
Брагин. Лоев, в феврале 1943 года - в операции «Горнунг» на территории Минской, Пинской и Полесской областей.
В 1942 году на территории Белоруссии также действовали 432-й, 15-й,18-й и 208-й (17 офицеров и 450 солдат) полицейские батальоны.
Всего в 1942 году на территории Белоруссии в разное время находились следующие формирования: 15-й, 17-й, 18-й, 24-й, 25-й, 26-й, 208-й, 266-й «Е», 268й, 271-й и 432-й латышские полицейские батальоны.
Некоторые из них продолжали оставаться на территории Белоруссии и в 1943 году.
На смену другим прибывали батальоны из Латвии.
Во время операции «Зимнее волшебство», направленной против партизан и населения Россоно-Освейской партизанской зоны, проведенной в феврале-марте 1943 года, в боях с партизанами принимали участие 10 полицейских батальонов, восемь из которых были латышскими (273-й, 276-й. 282-й) а также 2-й литовский и 50-й украинский.
В ходе операции было уничтожено и сожжено живьем 15000 местных жителей, 2000 угнаны на каторгу в Германию, более 1000 детей помещено в Саласпилсский лагерь смерти в Латвии. Разграблено и сожжено 158 населенных пунктов. В Освейском районе были сожжены все леса, население полностью уничтожено. Латышам было все равно кого карать. местного хлебороба белоруса или пойманного советского партизана.
Во время операции каратели практиковали «метод разминирования дорог и полей с помощью местного населения». людей гнали под дулами пулеметов на мины. Метод оказался столь эффективен, что немцы жаловались на недостаток местного населения для последующего «разминирования».
Через два дня после завершения операции была сожжена вместе с жителями Хатынь.
По окончании «Зимнего волшебства» батальоны возвратились в Латвию: 282-й - в район Краслау, 277-й. в район Индра-Пустине-Асуне, 278-й - в район Скуне-Воослобода, 279-й - в район Розенов-Пасссиене, 273-й. в район Лудзен-Корсава, 276-й в район Абрене, 280-й и 281-й в Болдораа и Ригу, где должны были быть расформированы командующим полиции службы порядка.
В Вильнюс возвратились 2-й литовский и 50-й украинский полицейские батальоны, в Ревель - 1-я рота 36-го полицейского батальона.
На этом посещения Белоруссии карателями из Латвии не закончились.
В октябре-ноябре 1943 года латыши принимали участие в масштабной операции «Генрих». Это мероприятие под командованием обергруппенфюрера СС Бах-Зелевского было направлено против партизан Россоно-Освейской зоны (районы: Себеж. Пустошка, Пустошка. Невель. Полоцк, Полоцк. Дрисса, Дрисса. Освея. Себеж).
Латышские батальоны входили в состав оперативной группы Еккельна (313-й и 316-й полицейские батальоны. участок Виддера, латышский полицейский полк. группа Гахтеля, 283-й батальон (719 человек в 24 опорных пунктах), силы полицейских участков (600 человек в 22 пунктах), 1 латышский мотоциклетно-стрелковый взвод (1/78), 1 рота 317-го латышского резервного батальона. кампфгруппа Шредера).
4 февраля 1943 года командующий СС и полиции «Остланда» обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн издал приказ о создании двух боевых групп для борьбы с партизанами на латвийско-русскобелорусской границе.
Первую группу возглавлял бригаденфюрер СС и генерал-майор полиции Вальтер Шредер. руководитель СС и полиции Латвии.
Штаб группы дислоцировался в Риге.
Вторая группа командующего шуцполицией штандартенфюрера СС и полковника полиции Макса Кнехта включала в себя штабную группу (айнзатцштаб «Кнехт»), 10-й моторизованный взвод жандармерии, сигнальный взвод Левинского, батарею (взвод) ПВО Гатье, а также 276-й, 277-й, 278-й, 279-й латвийские шумабатальоны.
Всего в своих рядах группа насчитывала 2500 человек.
По мере необходимости латыши Кнехта придавались кампфгруппе Шредера.
Помимо руководства и координации деятельности полицейских формирований, на Фридриха Еккельна было возложено руководство специальной группой (кампфгруппа «Еккельн») созданной для контроля и антипартизанской борьбы в тыловых районах ближайших к линии фронта.
В состав группы входили немецкие полицейские подразделения, части СС, эстонские и латвийские шумабатальоны, а также добровольческий легион СС «Норвегия». Впоследствии кампфгруппа использовалась как мобильное формирование для ликвидации прорывов советских частей на фронте.
В 1944 году латышские полицейские формирования принимали участие в операции «Праздник весны» («Фрюллингфест»), проводившейся с 11 апреля по 4 мая против партизан Ушачско-Лепельской партизанской зоны.
В этот раз в составе группы Еккельна действовали 15-я латышская дивизия СС, 2-й и 3-й латышские полицейские полки и 5-й пограничный полк.
В марте 1944 года были сформированы специальные полицейские моторизованные команды IW, IIK, IIIS для ведения антипартизанской борьбы.
Об их деятельности известно очень мало, но можно предположить, что их личный состав проходил специальное обучение в органах СД. В апреле этого же года они принимали участие в борьбе с партизанами под общим руководством немецкой полиции порядка.
Наступление частей Красной Армии и действия партизан в немецком тылу стали неприятной неожиданностью для немецкого командования и обстановка потребовала немедленного комплектования более крупных боевых единиц для охраны тыла и использования на фронте.
1 августа (по другой информации 27 июля) 1943 года началось формирование 1-го латвийского полицейского полка «Рига» (Lettische Freiwilligen Polizei regiment «Riga»). В его состав были включены 276-й, 227-й, 278-й и 312-й латвийские полицейские батальоны. Все они получили номера с 1-го по 4-й (соответственно).
Уже 20 сентября 1943 года полк был переброшен южнее Даугавпилса на территорию Польши для проведения антипартизанских акций.
В конце октября полк продвинулся на территорию Литвы, откуда по железной дороге был переброшен в Идрицу, затем выступил в направлении Невеля и озера Ясное где встретил наступающие части Красной Армии.
Заняв оборонительную позицию, 7 ноября латыши столкнулись с сильными передовыми частями, но выстояли под первыми ударами, понеся тяжелые потери.
Последующие два месяца остатки полка и 313-й и 316-й полицейские батальоны перебрасывались на угрожаемые участки обороны и ими затыкали бреши в обороне.
12 января 1944 года на Невельском участке фронта началось новое советское наступление.
С середины января по середину марта полк по-прежнему использовался как пожарная команда.
Лишь в марте 1944 года он был выведен с передовой в Латвию на переформирование.
За стойкость и мужество личный состав полка был удостоен почетной награды - нарукавной именной ленты.
В середине июля 1944 года полк покинул Латвию и прибыл в Витебск в подчинение командования группы армий «Центр».
В сентябре 1944 года полк был переформирован, а в октябре вывезен на немецких судах в Вентспилс, где получил немецкое оружие и снабжен всем необходимым для ведения боевых действий.
В декабре 1944 года полк был расформирован, а его личный состав влит в 15-ю латвийскую дивизию СС.
2-й полицейский полк «Лиепая» был также сформирован из полицейских батальонов (22-й, 25-й, 313-й, 316-й). В конце февраля 1944 года он вел боевые действия против партизан у р. Даугавы.
Летом 1944 года полк был придан группе Еккельна, а позднее вошел в подчинение 22-й пехотной дивизии.
После тяжелых потерь, понесенных в боях против Красной Армии, полк был расформирован, а остатки личного состава были переданы в полк «Рига».
3-й полицейский полк, созданный из 317-го, 318-го, 321-го полицейских батальонов, был придан кампфгруппе Еккельна и принимал участие в боях против советских частей под Даугавпилсом.
Позднее полк был расформирован, а его личный состав также передан на усиление полка «Рига». 16 сентября 1944 года началось формирование 2-го латвийского полицейского полка «Курземе».
В октябре того же года личный состав полка был вывезен по морю в Данциг, а оттуда в Торунь, где был расформирован, а его личный состав передан на пополнение 15-й латвийской дивизии СС.
Помимо латышских полицейских батальонов, в феврале 1944 года были сформированы шесть пограничных полков (с 1-го по 6-й) четырехбатальонного состава. Численность каждой из этих боевых единиц составляли 2,7 тысячи человек.
Из–за нехватки вооружения первые два полка были расформированы в марте того же года, их личный состав распределили по другим частям. В июле был расформирован 3-й полк, а его личный состав включен в 19-ю латвийскую дивизию СС.
Остальные полки использовались в антипартизанских акциях и на строительстве укреплений вдоль бывшей советско-латвийской границы, а также сражались на фронте против Красной Армии, будучи приданными немецким пехотным дивизиям.
К октябрю 1944 г. все они были расформированы ввиду больших потерь, а их личный состав направлен на пополнение латвийских частей войск СС.
Согласно материалам Разведывательного Управления Генерального штаба Красной Армии «…в феврале-марте 1944 года в Латвии сформированы 1, 2 и 3 пограничные полки.
Рядовой состав 2-го полка - 2500 человек. В марте 1944 г. пошел на пополнение частей 15-й лат. п/д СС, а командный состав от командиров отделений и выше возвращен в Ригу. 1-й погранполк якобы отправлен на фронт, а 3-й готов и отправлен на Идрицкое направление. 1-й лат. полицейский полк: сформирован в августе 1943 года из 276, 278 и 279 (г. Рига) и 281 охранных батальонов. Командир. подполковник Мейа».
К лету 1944 года общая численность латвийских полицейских, пограничных, вспомогательных, строительных частей и СД составляла 54 504 чел. Еще 32 418 человек служили в рядах СС, 628 в авиационном легионе, 10 584 в РАД и организации Тодта, 12 159 - в немецких частях в качестве добровольных помощников «хиви».
В конце этой главы хотелось бы рассказать об одной скандальной послевоенной истории.
В 1956 году эмигрантский военно-исторический журнал «Часовой» опубликовал статью бывшего офицера по особым поручениям штаба РОА поручика В. Балтиньша (латыша по национальности) под названием «Не смею молчать».
Рассказ этот о действиях латышей в Белоруссии (Витебская область):
«В 1943 году началась постепенная мобилизация латышей для пополнения значительно поредевших добровольных латышских частей. Главой латвийского Эсэс немцами был поставлен генерал Бангерскис.
В конце 1943 года я был командирован одним латвийским учреждением в Россию, в бывшую Витебскую губернию.
Многое видел я сам, многое узнал со слов жителей деревень Князево (Красное), Барсуки, Розалино и др. Когда немецкие части, занимавшие эти деревни и вполне терпимо относившиеся к населению, ушли, им на смену пришли части латвийского. Эсэс… И сразу начался страшный беспричинный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам и скрываться в них, как дикие звери.
В 1944 году я приехал в деревню Морочково. Вся она была сожжена. В погребах хат расположились латышские эсэсовцы. В день моего приезда их должна была сменить вновь прибывшая немецкая часть, но мне все-таки удалось поговорить по-латышски с несколькими эсэсовцами. Я спросил у одного из них. почему вокруг деревни лежат непогребенные трупы женщин, стариков и детей. сотни трупов, а также убитые лошади. Сильный трупный запах носился в воздухе.
Ответ был таков… Мы убили их, чтобы уничтожить как можно больше русских… После этого он подвел меня к сгоревшей хате. Там лежало также несколько обгорелых тел, полузасыпанных соломой и пеплом.
А этих, сказал он, мы сожгли живьем…
Когда эта латышская часть уходила, она взяла с собой в качестве наложниц несколько русских женщин. Последним вменялось в обязанности также стирать белье солдатам, топить бани, чистить помещения и т. п. После ухода этой части, я с помощью нескольких человек, разрыл солому и пепел в сгоревшей хате и извлек оттуда полуобгорелые трупы. Их было 7, все были женскими и у всех к ноге была привязана проволока, прибитая другим концом к косяку двери. Сколько же мук перенесли несчастные, прежде чем они умерли…
Мы сняли проволоку с окоченевших обгорелых ног, вырыли семь могил и похоронили несчастных, прочитав Отче Наш и пропев Вечную память… Немецкий лейтенант пошел нам навстречу. Он достал гвозди, доски, отрядил в помощь нам несколько солдат и мы, соорудив семь православных крестов, водрузили их над могилами, написав на каждом: Неизвестная русская женщина, заживо сожженная врагами русского народа латвийскими эсэсовцами.
На следующий день мы перешли маленькую речку, и нашли вблизи нее несколько уцелевших деревянных хат и жителей. При виде нас последние испугались, но нам удалось быстро успокоить их. Мы показали им семь свежих крестов и рассказали о том, что видели и сделали. Крестьяне горько рыдали и рассказывали о том, что им пришлось пережить за время пребывания здесь латышских эсэсовцев.
В мае месяце, в районе деревни Кобыльники в одной из ложбин я видел около трех тысяч тел расстрелянных крестьян, преимущественно женщин и детей. Уцелевшие жители рассказывали, что расстрелами занимались. люди, говорившие по-русски, носившие черепа на фуражках и красно-белокрасные флажки на левом рукаве… латышские эсэсовцы.
Не помню название деревни, в которой внимание мое привлекла туча мух, кружившаяся над деревянной бочкой. Заглянув в бочку, я увидел в ней отрезанные мужские головы.
Некоторые были с усами и бородами. Вокруг деревни мы нашли немало трупов расстрелянных крестьянок. После разговора с уцелевшими жителями, у нас не осталось сомнений в том, что и здесь также оперировали латышские эсэсовцы, показавшие свое мужество и неустрашимость в расправах над беззащитным населением. Все остальное, творимое ими, кажется ничтожным по сравнению с той страшной бочкой и заживо сожженными в хате женщинами.
На такие же факты пришлось натолкнуться и в Псковской губернии, со стороны эстонских эсэсовцев. Не удивительно, что все мужское население уходило в леса. в партизаны, чтобы оказывать хотя бы тайное сопротивление подобным отрядам, не будучи в силах справиться с ними другим путем.
В Риге на Московском форштадте гитлеровцы создали еврейское гетто, охрана и управление которого были также возложены на латышей. Не стоит распространяться о зверствах, которые там творились.
За храбрые действия латвийских частей эсэс генерал Бангерскис получил от Гитлера чин генерал-лейтенанта и немецкий железный крест.
В 1945 году после окончания войны несколько тысяч русских власовцев, а также сам генерал Власов и генералы П.Н. Краснов, Шкуро, А.А. Малышкин, В.Ф. Жиленков, Г.Н. Трухин, Ф.И. Закутный, Д.Е. Благовещенский и др. были насильно выданы английским командованием большевикам, но ни один эсэсовец не был выдан большевикам.
В ответ на бесчинства латышских и эстонских эсэсовцев на российской территории генерал Власов сказал в редакции рижской газеты Сегодня - «Народы, которые хотят самостоятельности, должны сначала ее заслужить, а потом просить о ней…».
Ответ бывшего генерал-инспектора Латышского легиона Р. Бангерскиса не заставил себя долго ждать.
«Часовой» опубликовал его статью, в которой генерал в четырех пунктах доказывает непричастность латышских формирований к жестокостям. В качестве доказательства генерал говорит что: «…если в его повествовании есть доля правды, то эти ужасы не могли быть творимы латышскими полицейскими батальонами, ни латышскими легионерами», то есть этого не было, потому что этого не могло быть никогда.
Далее генерал удивляется способностям Балтиньша проникать в районы, «кишевшие партизанами»:
«…невольно возникает вопрос, каким образом ему удавалось попасть в те места, где эти варварские действия происходили, причем немедленно же после их свершения. Для того, чтобы попасть в прифронтовую полосу, необходимо было иметь специальное разрешение военных властей и нужны были средства сообщения, каковых латвийское учреждение, командировавшее г. Балтиньша в Россию, дать ему не могло. К тому же глава Латвийского земского самоуправления генерал Д-с ничего о таковой миссии г. Балтиньша не знает, так же как и не знает о состоянии его в земском самоуправлении. В то время, когда все эти прифронтовые районы кишели партизанами, г. Балтиньш в 43–44 гг. свободно разъезжал по Витебской и Псковской губерниям…».
Неуклюжие попытки защитить имя Латышского легиона и обвинить Балтиньша во всех грехах понятны, ведь Бангерскис не просто латышский генерал, он еще и полковник и командир 17-го Сибирского стрелкового полка Русской императорской армии, участник 1-й Мировой, впоследствии командовал в армии адмирала Колчака дивизией, корпусом и армейской группой. Видимо, стыдно стало за своих подчиненных…
Латыши в вермахте и СС
Вопрос о создании прибалтийских частей СС впервые был поднят в начале 1942 года, когда представители немецких властей из Латвии (генералы Данкерс и Бангерскис) и Эстонии (глава самоуправления Хельмар Мяэ) были приглашены в Берлин на совещание с высшими армейскими кругами Рейха.
Высшим командованием Вермахта идея была одобрена, при условии, что формирование таких частей возьмут на себя войска СС.
Об этом решении сообщили Гитлеру, которому были также представлены сведения об уже имеющихся в рядах вооруженных сил прибалтийских добровольцах.
В феврале 1943 года, стараниями местной администрации, национальных офицерских кадров и при одобрении немецкого командования был образован «Латвийский Легион СС».
Он объединял в себе все латвийские части и подразделения, полицейские батальоны, подразделения СС, добровольных помощников ВВС и Люфтваффе, добровольцев, служивших в немецких вооруженных силах по собственной инициативе.
К этому времени шесть латвийских батальонов (16-й, 19-й, 21-й составляли 1-й полк, 18-й, 24-й, 26-й. 2-й полк) уже числились в качестве составной части 2-й бригады войск СС и действовали на Восточном фронте в районе Волхова.
9 марта 1943 года легион возглавил бывший министр обороны Латвии генерал Рудольф Бангерскис, получивший чин группенфюрера СС и пост генерала-инспектора легиона.
Штаб легиона возглавил Артур Силгайлис (легионс-оберфюрер, затем легионс-штандартенфюрер).
Силгайлис, как и его начальник Р. Бангерскис, ранее нес службу в рядах Русской Императорской армии и командовал во время Первой мировой войны 426-м пехотным полком.
В легион с большой охотой вступали айзсарги и перконкрустовцы.
Первыми откликнулись бывшие офицеры латвийской армии - члены Союза Кавалеров военного ордена Лачплесиса.
Однако большинство профессиональных военнослужащих бывшей латвийской армии не желали служить в легионе.
Так, в ответ на присланное мобилизационное предписание, лейтенант латвийской армии К. Сермукслис написал:
«В связи с присланным мне во вторник предписанием 1 июня с.г. прибыть на мобилизационную комиссию для принятия в ДОБРОВОЛЬЧЕСКИЙ легион СС, смею заявить. я не записался добровольцем в легион и, посему, не считаю необходимой явку на комиссию».
Мобилизационные предписания с 1 июня по 30 сентября 1943 года получили 1035 латышских офицеров, а в пункты сбора явились лишь 237 человек.
В октябре повестки получили 115 офицеров, явились - 12 человек.
Руководитель «Перконкруста» Густав Целлариус широко вел пропаганду в пользу добровольческого легиона в кругах бывших латышских офицеров, но не очень в этом преуспел.
Не лучшим образом обстояло дело с мобилизацией рядового состава.
С удовольствием шли служить маргиналы и не очень образованные провинциалы.
Интеллигенция и городская молодежь требовали от оккупационных властей устройства в полицейские части или, в крайнем случае, в тыловые немецкие части и в ПВО.
Из призыва марта-августа 1943 года в пункты сбора не явилось 13,5 % призывников, в сентябре-декабре уже 31 %, в начале 1944 года - 32,2 %.
Значительная часть явившихся дезертировала по дороге на фронт.
Во фронтовые соединения легиона с марта по декабрь 1943 года направлялось 33 070 человек, а прибыли в части 25 650 человек. 7420 легионеров «испарились» по дороге.
Первоначально была создана 2-я Латышская добровольческая бригада СС. Бригада состояла из 1-го и 2-го пехотных полков.
Был также произведен дополнительный набор добровольцев десяти возрастов (1914.1924 гг. рождения) для формирования 15-й латвийской дивизии СС, три полка которой, носившие номера с 3-го по 5-й, были сформированы в середине июня.
По требованию немецкого командования полки были направлены на фронт, но вмешательство Бангерскиса помешало уничтожению необученных новобранцев.
В ноябре 1943 года бригада вела бои под Новосокольниками, где сдерживала наступающие части Красной армии.
В марте 1944 года бригада была развернута в дивизию.
К лету 1944 года легион включал в себя 2 дивизии: 15-ю и 19-ю.
15-я латышская добровольческая дивизия войск СС (Waffen Grenadier Division der SS (Lettische № 1) состояла из 32-го, 33-го и 34-го пехотных полков.
Помимо пехоты дивизия включала в себя: 15-й артиллерийский полк, 15-й фузилерный батальон, подразделение ПВО (15 FLAK Abteilung), 15-й охранный, саперный, запасной и полевой батальоны, дивизионную школу подготовки кадров.
Командирами дивизии последовательно были: бригаденфюрер СС Петер Хансен (с февраля по май 1943 года), бригаденфюрер СС граф Карл фон Пюклер-Бургхаус (с мая 1943 по февраль 1944 года), бригаденфюрер СС Николас Хейльманн (с февраля по июль 1944 года), бригаденфюрер СС Герберт фон Обвурцер (с июля 1944 по январь 1945 года), оберфюрер СС Эдвард Дейзенхоффер (с января 1944 по январь 1945 года), оберфюрер СС Артур Акс (с января по февраль 1945 года), оберфюрер СС Карл Бурк (с февраля 1945 года).
[color=#0000FF]На 30 июня 1944 года личный состав 15-й дивизии включал в себя 521 офицера, 2322 унтер-офицера, 15 550 нижних чинов. всего 18 412 человек.[/color]
Личный состав 15-й дивизии носил стандартную форму войск СС, отличительным знаком служила нарукавная нашивка-щиток, повторяющая сочетание цветов национального флага Латвии (красно-бело-красный) и надписью «Latvia» в верхней части.
После действий в Курляндии щиток носился на черной подкладке, как выражение траура по погибшим соратникам.
На отворотах воротника мундиров носилась петлица войск СС с двойными рунами «Зиг».
Приказом от 11 марта 1943 года были введены петличные символы в виде свастики.
С осени 1944 года латышские легионеры получили свой петличный знак в виде солнца и звезд, позаимствованных с довоенной латвийской кокарды.
Участники боев в Курляндии (имевшие на своем счету не менее трех боестолкновений) носили на обшлагах рукавов мундиров нарукавные ленты с надписью «Kurland».
В полках дивизии военнослужащие носили на погонах ленточки разных цветов: в 32-м - белые, в 33-м - красные, в 34-м - желтые.
За время существования дивизии пять ее военнослужащих были удостоены Железных рыцарских крестов: бригаденфюрер СС Николаус Хейльманн, штандартенфюрер СС Карлис Аперато, оберфюрер СС Адольф Акс, штурмбанфюрер СС Эрих Вульф и унтершарфюрер СС Карлис Сенобергс.
19-я Латышская добровольческая дивизия войск СС (Waffen Grenadier Division der SS (Lettische № 2) в составе 42-го, 43-го и 44-го пехотных полков включала в себя 329 офицеров, 1412 унтер-офицера и 8842 нижних чина. всего 10 592 человека.
Структура соединения повторяла собой строение 15-й дивизии.
Командирами дивизии последовательно были: оберфюрер СС Фридрих-Вильгельм Бок (с марта по апрель 1944 года) и группенфюрер СС Бруно Штрекенбах (с апреля 1944 по 8 мая 1945 года).
В создании дивизии принимал активное участие Карлис Лобе, один из организаторов латышских полицейских батальонов, в недалеком прошлом командир батальона в армии адмирала Колчака.
Ему принадлежит авторство исторической фразы-отчета: «Вентспилс свободен от евреев».
Впоследствии Лобе получил чин штандартенфюрера СС и пост латвийского командира 19-й дивизии.
Командир 42-го полка, оберфюрер СС Вольдемар Вайсс был первым латышом, заслужившим рыцарский Железный крест.
Впоследствии именем своего командира будет именоваться 42-й полк, и носить на обшлагах своих мундиров ленту с его именем.
В январе 1945 года 43-й пехотный полк будет удостоен имени командира Латвийской добровольческой бригады Генриха Шульдта, погибшего в бою 15 марта 1944 года.
Личному составу полка была также присвоена именная нарукавная лента.
19-я дивизия имела в своих рядах 11 кавалеров Рыцарских крестов.
Обе дивизии были объединены в VI-й (Латвийский) добровольческий корпус войск СС под командованием обергруппенфюрера СС Вальтера Крюгера.
Планам по созданию 3-й дивизии не суждено было реализоваться в связи с наступлением советских войск.
Унтер-офицерские кадры, предназначавшиеся для ее формирования и окончившие курсы подготовки, были влиты в состав уже имевшихся дивизий.
По состоянию на 1 июля 1944 года в латвийском легионе насчитывалось 31 446 человек, 12 119 человек служили в пограничных полках, 14 884 человека в полиции и около 20 000 в составе вермахта.
106-й гренадерский полк СС (латвийский № 7) был создан в октябре 1944 года на базе 2-го и 5-го пограничных полков.
Полк состоял из двух пехотных батальонов и батальона тяжелого оружия. Эта часть участвовала в боях в Курляндии и была расформирована в конце 1944 года.
В тяжелых летних боях 1944 года VI-й корпус понес тяжелейшие потери, прикрывая отход 16-й армии.
Началось массовое дезертирство латышей с фронта.
Пытаясь остановить развал национальных соединений, немецкое командование переподчинило латышские части СС двум немецким пехотным дивизиям.
Вскоре командование группы армий «Север» было вынуждено признать, что латышские части более не могут выполнять возложенные на них задачи.
По данным советских партизан, в связи с массовым дезертирством немцы расформировали 28 декабря 1943 года 32-й латышский полк, а его солдат распределили по немецким подразделениям.
В августе 1944 года 15-я дивизия была отведена на перегруппировку в г. Кемнитц (Восточная Пруссия). Туда же прибыли три батальона полицейского полка «Рига» и остатки 2-го полицейского полка «Курземе».
19-я дивизия вела упорные оборонительные бои против советских войск в Курляндии.
В ее состав были влиты кадры 15-й дивизии и личный состав ранее расформированных латышских частей.
К маю 1945 года в рядах 19-й дивизии находилось 16 тысяч человек.
Менее полутора тысяч латышей были взяты в плен, остальным удалось уйти в леса или бежать в Швецию, откуда они были выданы в СССР.
15-я дивизия (19 тысяч человек личного состава) использовалась на строительстве укреплений в Восточной Пруссии, в конце января 1944 года была двинута на передовую.
В ходе ожесточеннейших боев соединение понесло невосполнимые потери - до половины личного состава, и было вновь отведено в тыл.
Окончание войны латыши встретили в плену у союзников.
После окончания войны штандартенфюрер СС А. Силгайлис писал:
«С латышским легионом во время Второй мировой войны связывалась последняя надежда латвийского народа не допустить повторного рабства в Советском Союзе, вернуть свободу отечеству. Легион. это свидетельство величайшей любви латышских сыновей к своей Родине, а также ярчайший пример самоотверженности и героизма…».
Весной 1944 года были сформированы четыре латвийских строительных подразделения (Lettische Bau-Abteilungen).
В марте того же года были сформированы 4 новых Латтгальских полицейских батальона (нумерация с 325-го по 328-й), которые в мае были переданы в состав вермахта в качестве саперно-строительных батальонов.
В вермахт также перешел 270–й латвийский полицейский саперный батальон, в 1944 году переименованный в 672-й саперный ост-батальон.
В октябре 1944 года на базе расформированного 5-го пограничного полка был создан строительный батальон «Звайгзне».
Помимо сухопутного латышского легиона был сформирован легион авиационный.
В июле 1943 года полковник латвийской авиации Янис Русельс установил контакт с командованием 1-го воздушного флота Люфтваффе.
Уже в сентябре в Латвии началось обучение 1200 добровольцев.
Немецкая сторона предоставила латышским пилотам устаревшие самолеты BU-131, Арадо-66, Гота-145.
Помимо самолетного парка легион включал в свою структуру 385-й зенитный дивизион в Риге. В октябре 1944 года дивизион был расформирован.
В марте 1944 года были организационно оформлены две эскадрильи, объединенные позже в 12-ю группу ночных бомбардировщиков (12 Nachtlaschtgruppe Ostland).
В составе легиона находилось лишь 4 немецких военнослужащих, остальные были латыши.
В сентябре 1944 года легион был эвакуирован в г. Брюстфорт (Восточная Пруссия) и вскоре был расформирован из за недостатка горючего и запасных частей.
Личный состав легиона был распределен между другими частями люфтваффе. Большая часть легионеров была отправлена в Данию, где объединилась с Эстонским авиалегионом.
Большинство латышских авиаторов попали на службу в части ПВО, и лишь немногим посчастливилось летать.
Так, в школе ВВС в Бромберге лучшие пилоты-латыши прошли переподготовку для полетов на истребителях «Фокке-Вульф-190».
После окончания курса латыши были включены в состав 54-й эскадрильи истребителей, действовавшей с аэродрома Спильве близ Риги. В октябре того же года они были переброшены на аэродром Альт-Дамм близ Штеттина и позднее принимали участие в обороне Берлина.
Несколько пилотов участвовали в воздушных боях с авиацией союзников на Западном фронте, четверо из них были сбиты.
Латышские помощники люфтваффе (люфтваффенхильферы) были мобилизованы «Латвийской молодежной организацией» в конце лета 1944 года по распоряжению генерального директора внутренних дел местного самоуправления Данкерса. Эта акция шла с 2 августа по 9 сентября.
Из 4139 человек (562 из них - добровольцы), 3614 были признаны годными к службе.
В дальнейшем предполагалось использовать их в службе связи ВВС, моторизованных батальонах противовоздушной обороны, но только на территории Латвии, чтобы молодежь смогла завершить обучение в школах.
Впоследствии большая часть «хильферов» прошла подготовку в СС-лагере в Эгере уже в качестве «воспитанников СС» (SSzoegling), откуда в апреле 1945 года 60 парней были переведены в Аусзиг, где из них в спешке создали танкоистребительную роту «Рига» (Panzer-Jagd-Kompanie «Riga») под руководством майора Руллиса.
В своем составе рота имела три взвода по 20 человек. Подразделение так и не получило вооружения и в мае 1945 года, во главе с лейтенантом Индулисом сдалось союзникам.
Молодые добровольцы РАД (Имперской службы трудовой повинности) поступали на службу в надежде получить право на поступление в высшие учебные заведения Германии или в Рижский университет.
На территории Германии из них формировали латвийские роты под командованием немецких офицеров и унтеров.
В январе 1944 года латыши были возвращены на родину, где принимали участие в строительстве фортификационных сооружений на границах республики.
После шестимесячного пребывания в РАД все парни переводились в 15-ю дивизию, но в августе 1944 года весь мужской состав был отправлен в Германию на полигон в Кенитце, где прошел мотострелковую подготовку.
Через месяц наиболее подготовленные курсанты были отобраны на офицерские и унтер-офицерские курсы, остальные были переведены в железнодорожную охрану и саперные части армии.
Лишь в феврале 1945 года они воссоединились с 15-й дивизией СС.
К маю 1945 года в рядах немецкой армии и других формирований насчитывалось следующее количество латвийских добровольцев: в составе 19-й латвийской дивизии СС - 8000 человек, в 7 инженерных батальонах - 2800 человек, в трех полицейских батальонах - 1100 человек, в помощниках Люфтваффе - 560 человек, на службе в СД, ТОДТ, РАД - 1000 человек, Итого: 13 460 человек.
_________________
Tautos jėga ne jos narių vienodume, o vienybėje siekiant pagrindinio tikslo - Tautos klestėjimo.
|
|
Prisijungti
Registruotis
DUK
Ieškoti
Dalyvių sąrašas
