|
.....
Изменению позиции Чичерина способствовало и содержание советско-
литовской мирной конференции, начавшейся в мае 1920 г. в Москве.
Отказавшись от идеи создания в прибалтийских республиках советских
правительств и превращения их в буфер для защиты Советской России от
агрессии держав Антанты, т.к. военное продвижение революционной идеи в
обстоятельствах 1919 г. было практически невозможно, Москва постановила
добиться сближения – или, по крайней мере, иллюзии сближения с
«буржуазными» правительствами этих республик.
Этим советское
руководство добивалось решения сразу нескольких задач: разрывался
«санитарный кордон» из государств-лимитрофов, вбивался клин между
Польшей и ее потенциальными союзниками, а кроме того, заключение
мирного договора с признанными мировым сообществом республиками
означало, что Советская Россия начинала возвращаться в «концерт держав»,
ее международная изоляция заканчивается. Ради этого советское
правительство было готово, хотя и не без колебаний, пожертвовать
некоторыми спорными территориями.
Достаточно быстро были заключены
договора с Латвией (к ней отошли несколько уездов Витебской губернии) и
Эстонией, переговоры же с Литвой затянулись.
31 марта 1920 г. литовское правительство выразило желание и
готовность заключить мирный договор с РСФСР при условии признания
независимости Литвы в ее этнографических границах со столицей в Вильно404.
Переговоры начались 7 мая 1920 г. Поскольку Россия и Литва не вели военных
действий друг с другом, советские дипломаты рассчитывали на скорое
заключение договора, так как обе стороны были заинтересованы в нем. Литве
нужно было признание России, России – союзник против Польши на Западном
фронте. Однако переговоры оказались непростыми.
404 Ціхаміраў А.В. Указ. соч. C. 236.
176
Литовская делегация настаивала на том, чтобы, прежде чем начать
обсуждать статьи будущего мирного договора, Россия отдельным актом
признала независимость Литовской республики.
Российская делегация
опасалась, что после такого акта Литва может прервать переговоры,
добившись своей главной цели.
Поэтому она отвергла это требование,
сославшись, во-первых, на декрет о мире, признававший право народов на
самоопределение, а во-вторых, на сам факт ведения переговоров с Литвой, что
уже означало признание ее суверенитета.
По мнению российских дипломатов,
вопрос о независимости Литвы должен был бы найти отражение в мирном
договоре, как тесно связанный с вопросом о границе, в виде специальной
статьи.
Согласившись, хотя и не сразу, с этим предложением, литовская
делегация огласила свое предложение о границах Литовской Республики.
По этому проекту в состав Литвы включались Ковенская, Виленская,
Сувалкская, Гродненская губернии (включая обязательно Бельск и Белосток),
Новогрудский уезд Минской, а также части Иллукстского и Гробинского
уездов Курляндской губернии405.
Исходя из того, что далеко не все
территориальные требования литовской делегации были обоснованны,
российская делегация принять их не могла406.
Если российская делегация
настаивала на разграничении по этническому признаку, опираясь при этом на
карту и пояснительные записки, составленные экспертами Российской
академии наук407, то литовцы в своих притязаниях оперировали главным
образом историческими аргументами, требуя присоединения территорий,
когда-то литовских, но затем потерявших свой литовский национальный
характер408.
405 АВП РФ. Ф.04. Оп.27. П.180а. Д.200. Л.72
406 Навицкас К. Литва и Антанта (1918-1920). Вильнюс, 1970. C. 124
407 АВП РИ. Ф.135. Оп.474. Д.42. Использовались не только данные всероссийской переписи 1897 г.,
но и исследования российских (Е.Ф. Карский), польских (Розвадовский, Чиньский, Гринберг) (АВП РФ.
Ф.151. Оп.3. П.3. Д.16. Л.25) и литовских (Вольтер, Явнис) ученых, причем статьи последних были выпущены
соответственно в 1902 и 1916 гг. - АВП РФ. Ф.151. Оп.3. П.3. Д.16. Л.9.
408 Например, российский эксперт Р.Якобсон так отзывался в своей записке о литовских аргументах:
«... авторы брошюры «Гродненская губерния» доктор Пурицкис и Симон Розенбаум, которые, анализируя
данные переписи 1897 г., находят их соответствующими как лингвистическому принципу, так и принципу
субъективному (то есть исходящему из признания свободы индивидуального решения о принадлежности к той или иной национальности), но в противовес этим принципам они выдвигают принцип этнический,
разумея под этим решающее значение при определении границ народностей вопроса о происхождении. ...
Принцип вскрытия племенной основы явно непригоден в целях установления современной этнографической
границы. Ссылаясь на него, можно требовать присоединения к Финляндии доброй половины Великоруссии
или доброй половины Германии к славянским землям... Вопрос о происхождении белорусов-католиков
Виленской губернии с точки зрения этнографической карты не имеет значения, Климас допускает грубую
ошибку, приписывая им всем огульно литовское происхождение» - АВП РФ. Ф.151. Оп.3. П.3. Д.16. Лл.8-10.
409 АВП РФ. Ф.151. Оп.3. П.2. Д.7. Л.3.
410 Ціхаміраў А.В. Указ. соч. C.212.
В своем ответе на литовские территориальные требования российская
делегация указала границы этнографической Литвы, захватывавшие лишь
Ковенскую, части Виленской и Сувалкской, а также северный участок
Гродненской губернии.
Вместе с тем, считаясь с экономическими,
культурными и административными интересами Литвы, Россия соглашалась
на включение в состав Литвы Вильно и окружающих его уездов Виленской
губернии409.
На третьем пленарном заседании конференции 9 мая 1920 г. от имени
западнобелорусского населения (т.е. населения бывших Виленской и
Гродненской губерний) выступил член литовской делегации, министр по
белорусским делам литовского правительства (сменивший в апреле 1920 г. на
этом посту И. Воронко410) Д. Семашко.
Он поддержал литовские требования,
мотивируя это интересами белорусского населения Гродненщины и
Виленщины.
Декларируя одновременно также поддержку стремления
белорусских политиков к независимости БНР, Семашко фактически требовал
раздела белорусских территорий.
Он заявил следующее: «... Российская
Делегация ни в коем случае не может согласиться с тем, что уже
самоопределился Белорусский Народ. Естественное право независимости,
право человечества, право, на котором строится новая Социалистическая
Советская Российская Республика, в глазах Российской делегации не
принадлежит Белоруссии. Я не являюсь здесь представителем Белорусской
Народной Республики, не моя роль здесь защищать интересы этого
государства, но я считаю своим долгом обратить благосклонное внимание
Российской делегации, что не в количестве дело и не в силе одной или другой
178
группы, а в правоте самого дела. Белорус всегда был костью раздора между
Россией и Польшей. Белорусь и Литва всегда жили между собой в полном
согласии. Литовское правительство никогда не отрекается от того, что, если
будет Белорусское Независимое государство и, если интересы Литвы и
Белоруссии этого потребуют, оно вступит даже в федеративную связь с этим
государством»411.
Прочие высказывания Д. Семашко сводились к утверждению, что
Гродненская губерния, чье население носило смешанный характер,
экономически и культурно, тем не менее, составляло единое целое с Литвой и
потому должна была быть присоединена к этому государству.
В качестве аргументов приводились проведенные там выборы в Тарибу, а также решения
белорусских организаций Гродненщины и Виленщины об объединении с Литвой412.
С. Розенбаум, член литовской делегации, представлявший
интересы еврейского населения, на пленарном заседании 21 мая 1920 г.
добавлял к этому, что, в качестве компромисса, Литва может присоединить
Гродненщину как автономную область с собственным сеймом, которая может
отделиться в любой момент, если будет организовано независимое
Белорусское государство и население Гродненщины пожелает к нему
присоединиться413.
Глава российской делегации А. Иоффе не согласился с утверждением
литовской стороны о том, что белорусы Гродненской губернии уже
«самоопределились в сторону Литвы», и, следовательно, этот вопрос не может
быть предметом дискуссий на конференции414.
В его выступлении говорилось:
«Что касается заявления относительно воли белорусского народа, то нам
известен ряд актов и ряд фактов, имеющих чрезвычайно серьезное отношение
к этому, так называемому, самоопределению.
411 Запись этой реплики имеется только в выписке из стенограммы заседания, находящейся в Архиве
БНР в указанном фонде и отсутствует в других, более полных копиях стенограмм заседаний, в частности, ее
нет в записи этого заседания, хранящейся в РГАСПИ (РГАСПИ. Ф.159. Оп.2. Д.9. Л.77-80) и в наиболее
полном варианте, находящемся в АВП РФ (АВП РФ. Ф.04. Оп.27. Папка 180а. Д.200. Л.47-53). Возможно,
впрочем, что эта реплика была произнесена не на заседании мирной конференции, а в смешанной комиссии
(заседания комиссий не стенографировались, а протоколировались; из полного текста реплики можно понять
и таким образом). – НАРБ. Ф.325. Оп.1. Д.97. Л.10.
412 АВП РФ. Ф.04. Оп.27. П.180а. Д.200. Л.78.
413 Там же. Л.107.
414 РГАСПИ. Ф.159. Оп.2. Д.9. Л.7
Нам известно, например, что существует группа, претендующая на
создание независимости и самостоятельности Белоруссии, претендующая
наконец на самостоятельные переговоры с Российским Правительством.
Нам известно также, что есть др. группы, которые стоят на точке зрения создания
Литовско-Белорусской Республики.
Наконец, нам известно, что есть и третья
группа и, поскольку я могу оперировать тем материалом, который у меня
имеется, весьма многочисленная группа, которая вообще не желает выделения
Белоруссии из состава Рос.Соц.Фед.Респ. ...
Если я не говорил до сего времени
о Белоруссии, то именно ввиду тех событий, о которых я только что сообщал,
ввиду того фактического положения, при котором громадная масса
белорусского населения неоднократно заявляла свою волю остаться в
пределах России, а другие части говорили то о создании Литовско-
Белорусского Государства, то о создании самостоятельного Белорусского
государства.
Мы не имеем поэтому до сего времени оснований считать
самоопределение белорусского народа совершившимся. Мы не имеем
оснований считать, что как раз те группы, которые, быть может,
действительно представляет здесь уважаемый член Литовской Делег., г.
Семашко, выражают действительную волю всего Белорусского народа».
А. Иоффе настаивал на сохранении за Россией роли арбитра в решении
территориального вопроса и отвергал возможность передачи белорусских
земель Польше или Литве вопреки воле населения:
«Я хотел бы еще
подчеркнуть, что уважаемый член Делегации – г. Розенбаум, в своей речи нам
доказывал, что, если бы по отношению Гродненской губ. спор шел между
Россией и Литвой, то разрешение его и предложения, делаемые тогда
Литовской Делегацией, были бы иными, но в действительности спор идет
между Литвой и Польшей. Мне думается, что это не так ... хотя вопрос о
самоопределении белорусского народа не разрешен, он не может быть так
180
разрешен, что территория, населенная в большинстве своем не польским
народом, должна отойти к Польше. Я должен заявить, что Россия этого не
допустит, и что оперировать таким материалом и такими соображениями
поэтому не приходится. Я хотел бы только добавить, что поскольку я знаю,
Польша претендует только на два уезда Гродненской губ.: Белостокский и
Бельский»415.
В конце мая 1920 г. переговоры зашли в тупик. Иоффе говорил даже о
возможности разрыва с литовцами, если они продолжат настаивать на своих
требованиях416.
Чичерин выступил категорически против прекращения
переговоров, мотивируя это необходимостью создать впечатление сближения с Литвой.
В письме Ленину от 22 мая 1920 г. он указывал на возможность
территориальных уступок ради военного выступления Литвы против Польши
и в целом разрыва «окраинного кордона»; «часть окраинных государств
становятся в позитуру наших друзей, у Польши отнимается позиция
окраинного представителя, уничтожается противоположение нам всех
окраинных государств. Эта видимость литовской дружбы имеет для нас
настолько крупное значение, что вполне стоит потратить немножко более
дипломатических маневров товарища Иоффе, чтобы этого достигнуть»417.
25 мая 1920 г. большая часть литовской делегации, включая
председателя Ф. Нарушевича и членов делегации Д. Семашко и С. Розенбаума,
выехали в Ковно для консультаций с правительством418. Но заседания
смешанной комиссии по вопросу о границах продолжались419.
Советско-литовские переговоры о судьбе территорий, права на которые
предъявляли белорусские политики, привлекали большое внимание и
«самостийников». Деятели БНР, независимо от своей внешнеполитической
ориентации, выражали несогласие с перспективой отторжения Литвой
белорусских земель.
415 РГАСПИ. Ф.159. Оп.2. Д.9. Л.83
416 Там же. Л.182
417 Там же.
418 АВП РФ. Ф.151. Оп.3. П.2. Д.4. Л.18
419 Там же. Д.7. Л.5
181
В мае 1920 г. В. Ластовский потребовал от Д. Семашко
гарантий того, что белорусы получат автономию в составе Литвы и на спорных
территориях будет проведен плебисцит об их будущей государственной
принадлежности. Не получив таких гарантий, белорусы выступили против
включения белорусских территорий в состав Литвы.
В июне 1920 г. руководство РСФСР наконец-то сочло возможным
принять миссию правительства БНР. Секретарь военно-дипломатической
миссии БНР в Латвии и Эстонии Я. Черепук получил разрешение Г.В.
Чичерина прислать в Москву белорусскую делегацию420.
24 июня 1920 г. в Москву выехал член БПСР М. Маркевич, а через некоторое время приехал
еще один представитель, В. Захарко. Он встретился с Чичериным и передал
ему меморандум, в котором содержались требования признать независимость
БНР и способствовать возрождению белорусского народа в политическом,
экономическом и национально-культурном отношениях.
Однако переговоры по меморандуму БНР не начались. 4 июля войска
Западного фронта под командованием М. Тухачевского перешли в успешное
наступление в Белоруссии. Переговоры с БНР, которые можно было
использовать для того, чтобы сделать ковенское правительство более
уступчивым, утратили свою актуальность. К тому же факт ведения этих
переговоров беспокоил белорусских коммунистов, которые потребовали от
НКИД РСФСР их прекратить. Таким образом, миссия В. Захарко результатов
не дала421.
Зато возрос интерес к скорейшему заключению мирного договора с
Литвой. Наступление на запад делало для советской стороны актуальным
вопрос о безопасности правого фланга Западного фронта, т.е. о позиции Литвы
по отношению к Польше422. Заседания российско-литовской мирной
конференции возобновились 22 июня 1920 г., после возвращения в Москву
председателя литовской делегации Ф. Нарушевича и члена делегации С.
Розенбаума423.
420 Ціхаміраў А.В. Указ. соч. С.272
421 Там жа. С.273
422 Это были не напрасные опасения. 4 июля 1920 г. министр иностранных дел Польши Е. Сапега
заявил, что польское правительство готово де-факто признать независимость Литвы и установить с ней добрососедские отношения. – Навицкас К. Указ. соч.
Белорусский представитель Д. Семашко после перерыва в
Москву не вернулся. Тем не менее на первом после перерыва пленарном
заседании А. Иоффе огласил полученное к тому времени заявление
Центральной Белорусской Рады Гродненщины и Виленщины от 6 мая 1920 г.
(эта организация была единственной, признаваемой польскими властями в
качестве белорусского национального представительства оккупированных
Польшей территорий424) о том, что Д. Семашко не имеет никаких полномочий
ни от каких белорусских организаций на то, чтобы представлять интересы
этого населения на переговорах425.
Чтобы стимулировать ход переговоров, российская делегация
предложила решать вопрос о границах с учетом того, что Гродненская и
Виленская губернии были оккупированы польскими войсками426, а среди
самих белорусов не было единства мнений относительно их будущего.
Было заявлено, что поскольку одновременно существовали четыре течения, «в том
числе авторитетное и многочисленное незалежническое течение, и столь же
многочисленное и авторитетное пророссийское», то логичнее было бы
оставить спорные территории в ведении «единственной законной и
естественной» наследницы Российской империи, которой они прежде
принадлежали, т.е. Советской России427.
Аргументировалось это тем, что
Россия является не националистическим государством, а федерацией, в
отличие от Литвы, которая выказывает явно империалистические замашки428;
Гродненская губерния же скорее пожелала бы присоединиться ко всей
Белоруссии, потому надо дождаться ее самоопределения429. В связи с
неопределенностью белорусского вопроса советские дипломаты снова
заявили о невозможности удовлетворить все территориальные требования
Литвы.
423 АВП РФ. Ф.04. Оп.27. П.180а. Д.201. Л.37
424 Sylwester Wojewódzki przed sądem marszałkowskim. S.99
425 НАРБ. Ф.325. Оп.1. Д.97. Л.5
426 АВП РФ. Ф.04. Оп.27. П.180а. Д.201. Л.32
427 Там же.
428 Там же. Л.32об.
429 Там же. Д.200. Л.114
183
А. Иоффе был опытным переговорщиком, умело совмещавшим
твердость позиции с разумными компромиссами, если они служили
достижению генеральной цели. А такой целью в советско-литовских
переговорах было предотвращение возможного польско-литовского военного
союза.
В начале июля 1920 г. советские дипломаты согласились на включение
в состав Литвы Ошмян, Лиды и Гродно. Литовская делегация предложение
приняла430.
Такое решение территориального вопроса должно было устранить
опасность польско-литовского сближения.
12 июля 1920 г. был подписан
российско-литовский мирный договор, передававший Литве не только
Вильно, но и значительную часть западнобелорусских земель.
Разумеется, это вызвало протесты белорусских националистов. 22 июля
1920 г. правительство Ластовского направило от имени Белорусской народной
республики правительствам Советской России, Литвы и стран-участниц
мирной конференции в Париже протест против российско-литовского
договора.
В нем, в частности, заявлялось о готовности белорусского народа
«бороться с этой вопиющей несправедливостью всеми доступными ему
средствами», высказывалось требование «немедленного пересмотра условий
названного мирного договора и признания согласно волеизъявления
Белорусского Народа (таким волеизъявлением группа Ластовского считала
выборы делегатов на Всебелорусский съезд, состоявшийся в декабре 1917 г. и
разогнанный большевистским руководством Западной области. – Д.К.) Его
суверенности и политической независимости в этнографических пределах»431.
Однако этот протест не имел каких-либо последствий. Созданные под
эгидой Польши институты белорусской власти не только не были признаны
ни одним правительством, включая польское, но и не пользовались серьезной
поддержкой местного населения.
430 А.В. Ціхаміраў. Указ. соч. С.239
431 РГАСПИ. Ф.159. Оп.2. Д.8. Л.38
184
Правительство Луцкевича так и осталось
чисто политическим представительством части белорусского политического
класса, лишенным возможности влиять на позицию соседних государств –
Польши, РСФСР и Литвы, решавших за счет Белоруссии свои текущие и
долгосрочные задачи.
Оно могло существовать только в условиях польской
оккупации, с уходом польских войск под напором Красной армии эта
группировка сошла с исторической авансцены, уступив место своим
политическим конкурентам.
Впрочем, мало чем от него в этом отношении
отличалось и правительство В. Ластовского, хотя степень свободы действий у
него была заметно больше. Успешное наступление Красной армии в
Белоруссии вновь сделало более предпочтительными шансы той части
белорусского политического класса, которая ориентировалась на советскую
Россию.
...............
_________________
Tautos jėga ne jos narių vienodume, o vienybėje siekiant pagrindinio tikslo - Tautos klestėjimo.
|
Prisijungti
Registruotis
DUK
Ieškoti
Dalyvių sąrašas
