Nacionalistas - Tautininkas - Patriotas - Žygeivis - Laisvės karys (Kalba - Istorija - Tauta - Valstybė)

Литовская государственность: из прошлого в будущее

Укрепление Литовского государства на международной арене в 1918–1924 гг.

http://valstybingumas.lt/RU/saltiniu-ap ... fault.aspx

Дипломатическая деятельность (1918–1924 гг.) и утверждение государства на международной арене

Иностранную политику Литовской Республики проводило министерство иностранных дел. Оно координировало вопросы представительства Литовской Республики за границей, дипломатические и консульские связи, которые Литва поддерживала с зарубежными государствами, связи с международными организациями, руководило деятельностью дипломатических представительств и консульских учреждений Литовской Республики за рубежом, согласно своей компетенции вело переговоры от имени Литовской Республики, подготавливало международные договоры, контролировало их выполнение, проводило в жизнь указания правительства по расширению торговых и экономических отношений, защищало интересы граждан Литовской Республики в иностранных государствах и решало вопросы положения иностранцев в Литве.

Процесс создания первого кабинета министров раскрывают протоколы заседаний Государственного совета[1]. В протоколе заседания Государственного совета №104 от 4 ноября – постановление об учреждении девяти министерств, в том числе и министерства иностранных дел. На заседании №106, проходившем 5 ноября, председатель президиума Государственного совета Антанас Сметона сообщал, что президиум Государственного совета согласно Основным законам Временной Конституции поручил исполнять должность премьер-министра проф. Аугустинасу Вольдемарасу, который также стал министром иностранных дел.

Парижская мирная конференция

О деятельности литовской делегации при Парижской мирной конференции свидетельствуют протоколы заседаний делегации (ЦГАЛ, ф. 383, п. 7, д. 1-7). Они охватывают период с 07.03.1919, когда было проведено первое заседание делегации, до прошедшего 17.12.1919 заседания №108, которое было созвано после официального окончания деятельности делегации. Протоколы заседаний делегации раскрывают множество аспектов ее работы – начиная с решения организационных вопросов и заканчивая принятием политических решений.

Также о деятельности делегации сообщает ее переписка с государственными институциями Литвы (ЦГАЛ, ф. 383, п. 7, д. 19). Представленные в деле документы можно разделить на несколько групп. В первую группу входят инструкции, которые делегация получала от правительства Литвы и министерства иностранных дел. В инструкциях указывается, каковы компетенции делегации, какую позицию ей следует занимать по поводу того или иного решаемого вопроса. Другая группа документов – это информационные сообщения о положении в Литве и за рубежом, а также о работах, выполненных правительством Литвы. Материал подобного характера позволяет создать развернутое представление о положении в крае, о том, как перенимали власть у немцев, о проходивших в Литве боях за независимость, а также о других политических, экономических и социальных актуалиях Литвы того времени. Кроме того, делегация при Парижской мирной конференции получала документы, которые министерство иностранных дел ЛР отправляло всем представительствам Литвы, действовавшим в иностранных государствах.

Еще один источник, важный для изучения деятельности литовской делегации – телеграммы, адресованные делегации Литвы при Парижской мирной конференции (ф. 383, п. 7, д. 21, 22) и отправленные из различных источников. Они отлично раскрывают круг обсуждаемых вопросов и решаемых проблем. Сохранились телеграммы по поводу зарубежных кредитов для Литовского государства, по поводу закупки товаров в иностранных государствах и возможностей их доставки в Литву. В то время телеграммы были одним из наиболее быстрых средств передачи информации, поэтому нет ничего удивительного в том, что их использовали для решения неотложных вопросов или для оперативной передачи информации. Обычно тексты телеграмм короткие, раскрывающие только суть явления. Позднее делегация получала через дипломатических курьеров намного более подробные документы.

Представительство в иностранных государствах

Динамику и интенсивность учреждения представительств Литвы за границей раскрывают находящиеся в базе данных списки дипломатических представительств Литвы за рубежом. Согласно списку адресов представительств Литвы за рубежом[2], датированному 1919 г., дипломатические представители Литвы находились в двенадцати иностранных государствах: в Германии – в. и. о. В. Гайлюс (V. Gailius), в Англии – Т. Норус-Нарушявичюс (T. Norus-Naruševičius), во Франции – О. Милашюс (O. Milašius), в Латвии – Д. Заунюс (D. Zaunius), в Финляндии и Эстонии – В. Гилис (V. Gylys), в Дании – Й. Савицкис (J. Savickis), в Швеции – Й. Аукштуолис (J. Aukštuolis), в Швейцарии – В. Сидзикаускас (V. Sidzikauskas), в Италии Й. Шаулис (J. Šaulys), при Святом Престоле – ксендз Й. Нарьяускас (J. Narjauskas), в Америке – Й. Чарнецкис (J. Čarneckis), в Москве – Й. Балтрушайтис (J. Baltrušaitis). Интересы Литвы в Закавказье представлял Пр. Дайлиде (Pr. Dailidė). Также у правительства Литвы были консулы в Лиепае и Петрограде и уполномоченный в Харькове.

После завершения процесса международного признания Литвы изменился способ и уровень представительства Литвы за рубежом. В ноябре 1924 г. у Литвы было 7 представительств в иностранных государствах, а руководившие ими дипломаты назывались Чрезвычайными представителями и Уполномоченными министрами: в Америке – К. Бизаускас (K. Bizauskas), в Англии – Е. Галванаускас (E. Galvanauskas), в Чехословакии и Румынии – Д. Заунюс (D. Zaunius), в Италии – П. Климас (P. Klimas), в России – Й. Балтрушайтис (J. Baltrušaitis), в Германии – В. Сидзикаускас (V. Sidzikauskas). В девяти странах действовали представительства Литвы, которыми руководили chargé d'affaires (поверенные в делах): в Австрии, Швейцарии и Венгрии – В. Сидзикаускас, который резидировал в Берлине; в Дании и Норвегии – И. Шейнюс (I. Šeinius), который резидировал в Стокгольме, в Эстонии и Латвии – А. Аукштуолис (A. Aukštuolis), в Ватикане – Й. Мацявичюс (J. Macevičius). Во Франции интересы Литвы представлял О. Милашюс, который назывался delegue du gouvernement[3].

О назначении посланника Литвы в Германию свидетельствует выданная Юргису Шаулису (J. Šaulys) в ноябре 1918 г. доверенность на представительство Литовского государства в Германии[4]. Среди представленных в базе данных оцифрованных дел – деятельность представительства Литвы. В первую очередь это дела из фонда 383 министерства иностранных дел (ЦГАЛ): документы переписки министерства иностранных дел с представительством Литвы в Берлине по различным вопросам его деятельности (01.02.1919 – 01.12.1919)[5].

Следует отметить, что в то время, когда основные усилия литовских дипломатов были сосредоточены на Парижской мирной конференции, представительство Литвы в Берлине являлось одним из самых крупных и влиятельных центров литовской дипломатии. Этот центр передавал полученную от правительства Литвы и министерства иностранных дел информацию другим дипломатическим представительствам Литвы, а также литовской делегации при Парижской мирной конференции. Среди множества хранящихся в деле телеграмм – телеграмма Комиссионера стран Балтии плк. Уорда (Ward), в которой содержится информация о признании Литвы Великобританией de facto[6].

Одной из обязанностей дипломатических представительств Литвы за рубежом было предоставление информации для бюро печати в Каунасе. Это отлично иллюстрирует письмо представительства Литвы в Берлине, датированное 1919 г. и адресованное Литовскому бюро печати [7]. В документе утверждается, что представительство как институция, содержащаяся на государственные средства, обязано обслуживать государственные учреждения, и оно требует, чтобы указывался весь источник получаемой из берлинского представительства информации, т.е. представительство Литвы в Берлине. Также оно требует, чтобы переданная информация предоставлялась прессе на одинаковых условиях, без учета ее политической или идеологической ориентации. «Исключение, разумеется, следует сделать только для той печати, которая направлена против Литовского государства и его власти» [8].

О деятельности литовской миссии в Швейцарии в 1919 г. свидетельствует оцифрованное дело «Документы о деятельности литовской миссии в Швейцарии» [9]. Очевидно, что в 1919 г. одной из важнейших задач данного дипломатического представительства Литвы было распространение информации и ее передача между каунасским, парижским и другими представительствами Литвы, а также наблюдение за иностранной прессой и ее анализ (л. 5). В деле хранится сообщение делегации Литвы при Парижской мирной конференции, предназначенное для бюро печати. В сообщении говорится, что правительство Великобритании признало Литву de facto[10] .

Находящиеся в деле документы также раскрывают сложную финансовую ситуацию в работе дипломатических представительств. Й. Шаулис, который в октябре 1919 г. стал шефом литовской миссии в Швейцарии, обратился к литовской делегации при Парижской мирной конференции с просьбой о кредите (л. 10-11). Условия и способы работы литовских дипломатов, с помощью которых они обменивались информацией, раскрывает письмо члена литовской делегации при Парижской мирной конференции П. Климаса, написанное в конце апреля 1919 г. и адресованное посланнику Литвы в Берлине Й. Шаулису. Благодаря информативному содержанию письма его копию получила миссия Литвы в Швейцарии (л. 89-91). Также в деле имеется несколько донесений офицера связи при комиссии военного контроля Лиги наций в Литве, датированных 1921 г. и сообщающих о деятельности вышеупомянутой миссии[11].

Работу литовской миссии в Швейцарии в 1920-1921 гг. также иллюстрирует дело «Документы о деятельности миссии Литвы в Швейцарии» [12]. В нем – телеграммы и донесения, предназначенные для министерства иностранных дел Литвы, а также другие документы, раскрывающие реалии того времени – стремление Литвы вступить в Лигу наций. Одну из основных целей иностранной политики Литвы того времени – стремление к международному признанию – раскрывает хранящееся в деле сообщение о прошедшей 1 мая 1921 г. встрече представителя Литвы в Швейцарии Вацлава Сидзикаускаса с правительством Швейцарии по поводу признания Литвы[13]. Это информативный документ, свидетельствующий о том, какой позиции по вопросу признания Литвы придерживалось в то время не только правительство Швейцарии, но и правительства нейтральных государств Скандинавии. Швейцария согласовывала вопрос о признании Литвы с государствами Скандинавии и другими соблюдавшими нейтралитет государствами, которые тоже не спешили признавать Литву. Основной причиной подобной задержки был нерешенный вильнюсский вопрос, а также то, что большие государства не признали независимость Литвы. В документе приводятся аргументы, которыми литовский дипломат пытался развеять данное предубеждение иностранных государств. Он доказывал важность признания Литвы для самой Литвы и для будущих межгосударственных отношений. Мотивацией служило то, что если Швейцария признает Литву уже после того, как это сделают большие государства Европы, это не произведет на литовцев глубокого впечатления и будет всего лишь интересным фактом. Другой аргумент был основан на апелляции к нейтралитету Швейцарии. По мнению литовского дипломата, основной причиной, по которой большие государства не признают Литву, является политическая – т.е. давление на Литву в решении ее конфликта с Польшей. По утверждению В. Сидзикаускаса, сильное впечатление на швейцарцев произвел тот факт, что независимость Литвы признала Аргентина.

Часть имеющихся дел раскрывает историю представительства Литвы в странах Скандинавии. В деле «Переписка кабинета министров с МИД по поводу деятельности представительств Литвы в Латвии, Швеции, Финляндии» (07.01.1919 – 20.04.1920) представлена доверенность от 11.02.1919, выданная Юргису Савицкису (Jurgis Savickis) на представительство Литвы в Дании[14]. Деятельность литовских дипломатов в 1920-1921 гг. раскрывают находящиеся в делах ЦГАЛ (Центрального государственного архива Литвы) «Документы о деятельности консульства в Копенгагене» [15]. Из них становится ясным, что в Дании, как и в других странах, литовские дипломаты отслеживали и анализировали местную печать, а затем информировали министерство иностранных дел о господствующих в ней тенденциях и о своих выводах. В свою очередь МИД присылало им инструкции и информировало об официальной позиции литовского правительства по тому или иному вопросу.

Дипломаты участвовали во встречах с политиками тех стран, в которых они представляли Литву, ездили на встречи в соседние страны. Другой важной функцией дипломатической службы было распространение информации о Литве. Издавались различные брошюры, информация о Литве публиковалась в зарубежной печати. Также они собирали информацию, связанную с экономикой, и анализировали возможности литовского экспорта.

Об активной деятельности Й. Савицкиса в распространении информации о Литве в странах Скандинавии свидетельствует сообщение для шведской прессы о визите посланника Литвы в Швеции в страны Скандинавии[16] и сообщение для датской прессы «Страна, которую следует узнать» [17]. Можно предположить, что активная деятельность литовского посланника в странах Скандинавии и интенсивное распространение информации о Литве, проводимое бюро печати Литвы в Стокгольме, оказали влияние на создание в 1921 г. организации под названием Датское общество поддержки Литвы. Посланник Й. Савицкис помог обществу организовать выставку в Копенгагене. Цель выставки – «отобразить горький литовский быт», ознакомить датчан с горестями, которые жители Литвы испытали в борьбе за независимость[18].

В контексте польско-литовского конфликта важна статья Й. Шейнюса, руководившего бюро литовской печати в Стокгольме «Прецедент для решения польско-литовского разногласия» [19]. Таким прецедентом именуется конфликт между Швецией и Финляндией по поводу Аланских островов и принятое в связи с этим решение Лиги наций. Также Й. Шейнюс как заведующий бюро печати в Стокгольме отслеживал и анализировал местную печать, предоставлял информацию министерству иностранных дел – «Корфанти и Желиговский в скандинавской печати» [20].

Не исключено, что активная и целеустремленная деятельность литовского посланника в странах Скандинавии стала одной из причин, благодаря которым в мае 1921 г. в датском Riksdage было решено создать в Каунасе консульство Дании[21], а 7 июня было принято постановление датского правительства о создании консульства Дании в Каунасе[22]. Через несколько дней правительство Литвы утвердило назначение Е. Биеринга (E. Biering) консулом Дании в Литве[23]. Еще одно свидетельство о создании консульства Дании в Литве – телеграмма Й. Савицкиса о назначении датского консула для Литвы[24].

Й. Савицкис представлял интересы Литвы и в Исландии. В 1922 г., после того, как Исландия de jure признала независимость Литвы, он встретился с представителем Исландии в Дании и обсудил возможности сотрудничества двух стран[25]. Об отличной работе Й. Савицкиса свидетельствует и то, что в сентябре 1922 г. король Датского королевства назначил ему частную аудиенцию, продолжавшуюся около получаса. Король «выразил радость по поводу возрождения Литвы и пожелал больших успехов в будущем» [26].

Информацию о деятельности представителя Литвы в Дании содержит хранящееся в ЦГАЛ дело «Телеграммы о деятельности консульства в Дании 25.04.1919 – 29.12.1921» [27]. В нем представлены телеграммы посланника Й. Савицкиса, адресованные министерству иностранных дел. Большая их часть связана с финансовыми вопросами содержания консульства и вопросами организационной деятельности, что свидетельствует о том, что и это представительство Литвы не избежало финансовых трудностей.

Интересна телеграмма Й. Савицкиса от 28 ноября 1921 г., направленная министру иностранных дел ЛР Й. Пурицкису (J. Purickis). В ней Й. Савицкис пишет, что министерство иностранных дел Дании выразило сомнение, сможет ли chargé d'affaires быть представителем еще в двух скандинавских государствах. Вероятно, до того времени подобная практика не применялась, а для представительства иностранных государств в странах Скандинавии назначались представители, имеющие звание министра[28].

В деле хранятся три документа, важных для процесса признания Литовского государства de jure. 22 сентября 1921 г. министр иностранных дел Литвы получил телеграмму И. Шейнюса, в которой сообщалось, что посланник Норвегии в Копенгагене прибыл в посольство Литвы и, уполномоченный своим правительством, вручил письменное сообщение о том, что 30 сентября у короля соберется Государственный совет, который объявит о признании Литвы de jure[29].

Другая важная телеграмма – сообщение Игнаса Шейнюса министру иностранных дел Литвы от 29 сентября 1921 г., в котором говорится, что 28 сентября Дания признала Литву de jure, а нота о признании отправлена через консула Дании в Литве Биеринга[30]. В октябре 1921 г. Й. Савицкис информировал министра иностранных дел Литвы о том, что согласно сообщению представительства Швеции в Копенгагене Швеция признала Литву de jure. В телеграмме отмечено, что в связи с получением признания Скандинавских государств представительство получает много поздравлений[31].

Находящиеся в деле телеграммы представительства Литвы в Копенгагене с апреля 1919 г. дают возможность создать представление не только о деятельности данного представительства в Копенгагене, но и о проводившейся в тот период деятельности всех представительств Литвы в целом. Имеющиеся в деле телеграммы за апрель демонстрируют усилия представителей Литвы объединить литовскую армию и оставшиеся в Литве военные силы Германии, чтобы организовать общее сопротивление инвазии большевиков.

Из представленных телеграмм становится ясно, что недоверие немецких офицеров было связано с военной комиссией Франции, которую с радостью встретили в Литве. Из-за этого немецкие войска не согласились присоединиться к организуемым литовской армией военным действиям против большевиков. Посланникам Литвы в Берлине, Копенгагене и Лондоне, а также представителям при Парижской мирной конференции было указано приложить все усилия, чтобы государства Антанты оказали давление на немцев и те присоединились к организуемым литовцами военным действиям[32].

Об интенсивных отношениях Литвы и Дании свидетельствует еще одно оцифрованное дело – «Документы о деятельности консульства Дании в Литве» [33], в котором, кроме других документов, сообщающих о развитии литовско-датских отношений, представлена телеграмма консула Дании в Литве Е. Биеринга от 30.09.1921 о признании Литвы de jure и сотрудничестве двух государств[34].

Одним из первых государств, признавших Литву de facto, были Швеция (в конце 1918 г.) и Норвегия (в середине 1919 г.). В то время интересы Литвы в этих государствах Скандинавии представлял Й. Аукштуолис – с 1919 г. до февраля 1922 г. С февраля 1922 г. до конца 1923 г. обязанности временного поверенного исполнял Й. Савицкис, который резидировал в Дании, позднее его сменил И. Шейнюс[35].

Как и другие дипломатические представители Литвы, Й. Аукштуолис заботился о признании независимости Литвы и предоставлял министерству иностранных дел Литовской Республики информацию о сложившейся ситуации. Вне всякого сомнения, активное дипломатическое представительство Литвы в Швеции и Норвегии обусловило то, что уже в ноябре 1920 г. в правящих кругах Швеции и Норвегии обсуждался вопрос о признании Литвы de jure. В деле «Документы о деятельности представительств Литвы» [36] имеется письмо представителя Литвы в Швеции Йонаса Аукштуолиса от 6 ноября 1920 г., адресованное министру иностранных дел Литовской Республики Аугустинасу Вольдемарасу (Augustinas Voldemaras). В письме говорится о решении Швеции и Норвегии признать Литву de jure[37].

Информацию о деятельности представительства Литвы в Швеции в 1923 г. можно найти в оцифрованном деле «Переписка с представительством Литвы в Стокгольме» [38].

Информация о деятельности представительств Литвы в 1920 г. содержится в делах «Документы о деятельности представительств Литвы» [39] и «Переписка МИД с представительствами» [40]. Большинство документов – сообщения и телеграммы, раскрывающие проводившуюся дипломатами работу и поднимавшиеся в переписке актуальные вопросы, представлена в делах «Различные документы, телеграммы ELTA» 1921–1923 г.[41] В этом деле можно ознакомиться с телеграммой ELTA от 14 ноября 1922 г., которая сообщает, что Ватикан признал Литву de jure[42]. В деле «Различные документы, переписка по поводу получения сообщений ELTA» содержатся документы за 1923 г.[43].

12 августа 1919 г. представителем Литвы в Латвии был назначен Й. Шлюпас (J. Šliūpas)[44]. 27 ноября 1919 г. глава министерства иностранных дел Литовской Республики информировал министерство охраны края ЛР, что заведующий санитарным отделом министерства охраны края ЛР ген.-лейт. Пранцишкус Вайцюшка (Pranciškus Vaiciuška) назначается представителем Литовского государства в Эстонии[45]. 20 декабря 1919 г. министерство иностранных дел ЛР уполномочило П. Вайцюшку представлять Литву в Эстонии[46]. Данную доверенность можно найти в деле «Документы представительства Литвы в Эстонии, 1940 г.» [47]. Из представленной в деле переписки П. Вайцюшки с министерством иностранных дел становится ясным, что представитель столкнулся с целым рядом финансовых трудностей – начиная с вопросов о выплате зарплаты и заканчивая утверждением сметы представительства. В декабре представителю было позволено заказать печать «Представительство Литвы в государстве Эстония» [48]. 11 декабря 1919 г. правительство Литвы уполномочило П. Вайцюшку в качестве члена делегации участвовать в заключении мирного договора между Литвой и Советской Россией[49].

Среди телеграмм и переписки, обычно хранящихся в делах подобного рода, исключение составляют несколько документов. В первую очередь это конфиденциальное сообщение В. Гилиса (V. Gylis) от 20 июля 1920 г., направленное в МИД ЛР. В нем содержится информация о том, что правительство Финляндии назначило своим представителем в государствах Литве и Латвии магистра философских наук г. Силвандера (Silvander) [50]. По утверждению представителя Литвы, г. Силвандер особенно интересовался Литвой, подготовил о ней книгу и очень дружелюбно настроен по отношению к литовцам. Поэтому В. Гилис рекомендовал поближе «ознакомить его с нашими деятелями в той же самой области», чтобы он заранее «получил истинное освещение наших отношений с поляками». По мнению В. Гилиса, есть большая возможность избежать того, что поляки в Литве будут информировать его «на свой лад» [51].

В марте 1920 г. П. Вайцюшку сменил представитель Литвы в Финляндии и Эстонии В. Гилис[52]. 10 апреля 1920 г. он информировал министерство иностранных дел Литвы о положении представительства Литвы в Эстонии. В то время представительство ютилось всего в одной (к тому же названной «плохой») комнате, которая даже не была оплачена. Из документа становится ясным, что представитель Литвы был единственным человеком, который работал в представительстве и организовывал его работу. Он должен был не только принимать интересантов, обращающихся по самым разнообразным вопросам, но и подготавливать, печатать и перепечатывать различные письма на чужой печатной машинке, посещать министерства Эстонии по самым разным делам и даже сам носить пакеты и телеграммы. Представитель обоснованно сомневался, сможет ли он, работая в таких условиях, выполнять важные государственные дела. По утверждению В. Гилиса, для того, чтобы он мог взяться за более серьезную работу, необходимо, чтобы министерство выделило средства на аренду хотя бы трехкомнатной квартиры, приобретение печатной машинки, на зарплаты, которые позволили бы нанять хорошего секретаря и слугу[53].

Имеется еще одно дело, содержащиеся в котором документы раскрывают историю представительства Литвы в Эстонии и Финляндии – «Документы о деятельности представительств в Эстонии и Финляндии» [54]. Среди хранящихся в нем документов – телеграмма председателя Верховного комитета защиты Литвы М. Сляжявичюса (M. Sleževičius) от 26.02.1921, адресованная министру иностранных дел Литовской Республики Й. Пурицкису. В ней сообщается о решении правительства Эстонской Республики признать Литву de jure[55].

Признание независимости

К правительству Швеции по поводу признания Литвы впервые обратились 22 октября 1918 г. Это сделал член Государственного совета М. Ичас (M. Yčas), однако его ходатайство не было оформлено. Несколько позже, в конце ноября 1918 г., через посланника Швеции в Берлине о признании Литвы просил представитель Литвы в Берлине Й. Шаулис. Историография не предоставляет сведений, когда именно по поводу признания обращались к Норвегии, однако даты признания Литвы Швецией и Норвегией de facto зафиксированы. Швеция была первым государством, которое согласно ноте посланника в Берлине от 12 декабря 1918 г. признало Литву de facto – когда Литва фактически еще не стала государством. В начале 1919 г. были получены признания de facto от Норвегии и Дании[56].

Правительство Литвы видело, что западные государства медлят с юридическим признанием независимости Литвы, и стремилось к миру в истощенном войной крае. В конце марта 1920 г. оно приняло предложение о мирных переговорах, выдвинутое Советской Россией еще в сентябре 1919 г. Переговоры начались 7 мая. В конце мая они на какое-то время прекратились и возобновились только во второй половине июня. 12 июля 1920 г. был подписан мирный договор между Литвой и Советской Россией, в первом параграфе которого признавался суверенитет Литвы. В параграфе о признании утверждалось, что самостоятельность и независимость Литовского государства признаются на основании принципа свободного самоопределения наций и при отказе от империалистической политики царизма, результатом которой стало присоединение Литвы к России[57].

Подготовка Литвы к мирным переговорам с Советской Россией и ход переговоров также отражены в оцифрованных источниках. Больше всего информации по этому вопросу содержится в делах «Переговоры между Литвой и Россией по поводу мирного договора» [58] и «Документы о деятельности делегации Литвы по мирным переговорам с Советской Россией» [59]. В деле «Переговоры между Литвой и Россией по поводу мирного договора» представлены документы, охватывающие период с 17.12.1919 по 17.12.1923. Они раскрывают этап подготовки к мирным переговорам с Советской Россией и сам ход переговоров, показывают цели и стремления договаривающихся сторон.

Среди них можно выделить инструкцию, выданную посланнику Литвы в России[60]. В ней указывается, что после обмена актами ратификации мирного договора представитель Литвы в России обязан поддерживать хорошие отношения с российским правительством и русским народом, защищать интересы правительства и граждан Литвы в России, информировать литовское правительство обо всем, что так или иначе связано с благом Литвы или ее граждан. Особенно акцентировалась информация о большевистском правительстве, его деятельности и возможных кризисах, об отношениях России с иностранными государствами, о переговорах большевиков с Антантой, а также описание общественных настроений.

В мае 1920 г. был создан проект военного соглашения между Литвой и Россией[61]. В нем утверждалось, что Литва и Россия фактически находятся в состоянии войны с Польшей. После того, как Польша оккупировала значительную часть территории Литвы и России, целью соглашения стало возвращение принадлежащих им земель. В проекте соглашения первой свои границы оговаривает Литва. Указывается, что подписавшиеся стороны ни при каких обстоятельствах не начнут двусторонние переговоры с Польшей. Россия гарантировала Литве защиту ее территории в указанных местах. Также говорилось о том, что для военных нужд обе подписавшиеся стороны предоставят друг другу возможность пользоваться принадлежащими им железными дорогами и станут оказывать военную помощь. В 5-м пункте проекта соглашения говорится о том, что Литовская Республика передает все свои вооруженные силы в ведение командующего российскими вооруженными силами и предоставляет ему исчерпывающую информацию.

В телеграмме, направленной 09.03.1920 министерству иностранных дел, сообщается, что русские, чтобы не усложнять свои мирные переговоры с поляками, не хотят отмечать в мирном договоре границы Литвы и Польши и предлагают указать границы в секретных приложениях к договору. Указано, что для русских приемлемыми являются мирные переговоры на основаниях договора с Эстонией[62].

В юзограммах (телеграммах, переданных на аппарате системы Юза) в конце апреля отражаются организационные вопросы проведения переговоров, а также мнение, что делегация Литвы должна выехать на переговоры[63].

В деле представлено сообщение вице-министра П. Климаса министру иностранных дел А. Вольдемарасу, в котором содержится информация о том, что кабинет принял постановление о проведении переговоров в Дерпте, а в вопросе о границах решил придерживаться этнографического принципа – Каунасская, Вильнюсская, Сувалкская губернии, часть Гродненской губернии до Немана. Также указано, что при ведении переговоров участники будут опираться на мирный договор между Эстонией и Советской Россией, и перечислен состав делегации[64].

8 мая Т. Норус-Нарушявичюс (T. Norus-Naruševičius) телеграммой информировал министерство иностранных дел Литовской Республики о том, что Чичерин предложил координирование военных действий против Польши. Делегация ничего не ответила на подобное предложение – она ждала указаний центральной власти. В телеграмме утверждается, что условия мира очень сильно зависят от договоренности по данному вопросу[65].

9 мая литовская делегация по мирному договору с Россией получила инструкции о признании независимости Литвы отдельным актом. Предполагалось, что отдельный акт признания будет важен только в том случае, если переговоры распадутся, поэтому делегации было указано пока что не поднимать данный вопрос, а в случае необходимости объяснить русским, что власть обсуждает этот вопрос и еще не дала конкретных инструкций. Особенно акцентировалась важность установления границ, если выяснится, что договориться совершенно невозможно. Было указано заявить, что власть считает переговоры невозможными до тех пор, пока независимость Литвы не будет признана отдельным актом[66].

Тем временем телеграмма делегации от 13 мая ясно иллюстрирует позицию России по этому вопросу – признание независимости отдельным актом делегация по переговорам со стороны России предлагала в том случае, если Литва присоединится к военным действиям против Польши[67]. Телеграмма министра иностранных дел проф. А. Вольдемараса, отправленная в тот же день, указывает придерживаться следующей позиции: пока не будет заключен мирный договор, Литва не присоединится к военным действиям, которые Россия проводит против Польши – поскольку нет никакой гарантии, что после этого большевики не нападут на Литву[68].

Одним из наиболее значимых среди хранящихся в этом деле документов является сообщение премьер-министра Литвы от 22 мая 1920 г., направленное делегации Литвы по мирным переговорам с Россией. В нем говорится о заседании кабинета министров, на котором обсуждался вопрос отзыва делегации с переговоров. В сообщении представлены мотивы за отзыв делегации: во-первых, предложенные большевиками границы мало чем отличаются от тех, которые склонны признать и сами поляки. Во-вторых, большевики связывают признание независимости с участием Литвы в войне против Польши, а у этого аспекта есть три важных грани: в первую очередь это свидетельствует, что декларируемое Чичериным неквестионирование независимости Литвы является блефом; во-вторых, факт переговоров с большевиками о военной помощи может стать для поляков предлогом для нападения на Каунас; и наконец, третье – связь с большевиками выбросила бы нас с западной орбиты и втянула в большевистскую орбиту, и в таком случае мы будем полностью зависеть от их милости. Представлены и мотивы против отзыва делегации: при прерывании переговоров теряется возможность получить акт о признании; второе – неофициально поддерживается теория поляков, что большевиков надо бить, а не переговоры с ними вести.

С учетом всего вышеперечисленного был избран средний путь – отозвать часть делегации и таким образом временно приостановить переговоры. Правительственные инструкции для делегации: для устного информирования в Каунас должны вернуться Норус (Norus), Бизаускас (Bizauskas), Розенбаум (Rozenbaumas), Клещинскас (Klesčinskas), Люткус (Liutkus) и Гринкявичюс (Grinkevičius). Переговоры временно приостановлены. Т. Норус-Нарушявичюс был уполномочен получить перед отъездом последнее слово большевиков по поводу границ и признания независимости[69].

В тот же самый день решения кабинета министров прокомментировал председатель делегации по мирному договору с Россией Т. Норус-Нарушявичюс. В отправленной им в Каунас телеграмме утверждается, что Чичерин не квестионирует признание Литвы и соглашается внести его в мирный договор как отдельный пункт. Признать независимость Литвы отдельным актом он соглашается в том случае, если Литва согласится с общей военной акцией против Польши. По утверждению Т. Норус-Нарушявичюса, отзыв части делегации в Литву будет понят русскими как желание прервать переговоры, а это, по мнению делегации, повредит Литве не только с точки зрения Запада, но и ее отношениям с Россией. Также он утверждает: сложно поверить, чтобы поляки напали на Каунас, когда их на восточном направлении атакуют русские. А для русских особенно важно, чтобы Литва не заключила военный договор с Польшей[70].

Очень информативные документы – сообщения вице-министра иностранных дел Пятраса Климаса, адресованные министерству иностранных дел в Каунасе и связанные с переговорами с Советской Россией[71]. В первом предоставляется обзор хода переговоров с Советской Россией с 1 по 25 мая. В сообщении утверждается, что в рассматриваемый период на переговорах в сущности обсуждались только два вопроса. В первую очередь – признание независимости Литвы отдельным актом. Указаны причины, на основании которых российская делегация отказалась предоставить подобное утверждение. Во-вторых – вопросы о литовских границах. По утверждению П. Климаса, больше всего дискуссий на эту тему было связано с землей Слонима, большую часть жителей которого составляли белорусы, и с границами этнографической Литвы.

Второе сообщение П. Климаса министерству иностранных дел охватывает период переговоров с 25 мая по 13 июня. По утверждению П. Климаса, в течение этих трех недель не удалось достичь значимых договоренностей, а переговоры из-за отсутствия председателя делегации практически остановились. С другой стороны, делегации Литвы удалось выяснить взгляд России на другие актуальные в переговорах вопросы – о возвращении художественных и культурных ценностей, долгов, о выплате убытков, а также вопросы возвращения заложников и ссыльных.

Вопрос о заключении мирного договора с Россией обсуждался и на заседаниях комиссии иностранных дел Учредительного Сейма, которые проходили 30 мая, 4, 8, 11 и 13 июня[72].

Во второй половине июня переговоры между Литвой и Советской Россией возобновились. В секретной шифрованной телеграмме от 1 июля литовской делегации указывалось не прерывать переговоры по экономическим причинам, а если будет видно, что больше получить не удастся, разрешается делать скидки, с которыми власть соглашается. Любые скидки следовало делать при удовлетворении минимальных территориальных требований[73]. В адресованной литовской делегации шифрованной телеграмме от 4 июля указано, что в случае удовлетворения территориальных требований Литвы делегация должна стремиться извлечь как можно больше экономической пользы и как можно быстрее закончить переговоры. Рекомендуется не соглашаться перенести переговоры в Ригу[74]. Во время последнего этапа переговоров литовская делегация получала больше шифрованных телеграмм с указаниями или инструкциями, чем раньше.

Еще одно дело, в котором содержится важная информация, связанная с заключением мирного договора между Литвой и Советской Россией – документы о деятельности литовской делегации по мирным переговорам с Советской Россией (проекты мирного договора, протоколы, инструкции, сметы) [75]. В деле хранятся (а также оцифрованы) следующие документы: договор между Советской Россией и Эстонией, который стал примером для переговоров литовской делегации с Советской Россией[76]. Проект мирного договора между Литвой и Советской Россией[77], окончательная редакция договора[78], общие правила для литовской делегации по мирным переговорам с Россией[79]. Литовская делегация была поделена на шесть субкомиссий; каждая субкомиссия и ее председатель отвечали за соответствующую область заключения договора. Если субкомиссия не могла решить тот или иной вопрос большинством голосов, подобный вопрос обсуждала вся делегация. Также председатели субкомиссий должны были представлять интересы Литвы и аргументировать позицию субкомиссии на переговорах.

Председатель делегации отвечал за деятельность делегации, а также за связь с российской делегацией. За исключением мнений членов субкомиссий, любые вопросы должны были решаться большинством голосов всей делегации.

Были созданы следующие субкомиссии: политическая – ответственная за вопросы границ, архивов, актов и документов; комиссия по охране границ – военные дела, установление границ с учетом стратегических потребностей, обмен пленными, договоры об эвакуации с оккупированных территорий, предполагаемые способы охраны границ Литвы; финансово-экономическая – вопрос о выплате убытков, нанесенных царской властью и большевиками, установление условий сообщения и концессий; комиссия по вопросам обмена пленными и гражданства – ответственная за вопросы, связанные со ссыльными, заложниками, пленными и их имуществом; общая юридическая и редакционная комиссия; комиссия по хозяйственным делам делегации.

Протокол заседания от 21 апреля 1920 г., в котором назначены члены субкомиссий[80]. Протокол заседания от 22 апреля 1920 г., где подтверждены общие правила для литовской делегации по мирному договору с Советской Россией[81]. Письмо делегации по мирным переговорам с Советской Россией, адресованное премьер-министру и датированное 26 апреля 1920 г. В письме содержится просьба утвердить подготовленный делегацией проект договора. Его просят как можно скорее утвердить и согласовать с министерствами по соответствующим пунктам, связанным с их родом деятельности[82]. Также в деле представлены выданные членам делегации доверенности на представительство интересов Литвы во время мирных переговоров с Россией[83].

29 апреля 1920 г. были подтверждены инструкции, выданные литовской делегации по мирным переговорам с Россией[84]. Делегация была уполномочена представлять дела Литвы, договариваться и подписывать мирный договор. Ее членов назначало правительство. Указан и состав делегации – Т. Нарушявичюс (T. Naruševičius), П. Климас (P. Klimas), С. Розенбаум (S. Rozenbaumas), Й. Вайлёкайтис (J. Vailiokaitis), Витаутас Рашчкаускас (Vytautas Raščkauskas) Казис Бизаускас (Kazys Bizauskas), Дом. Семашко (Dom. Siemaško). В случае необходимости в состав делегации могли быть включены и другие лица, президент Государственного совета или представляющий его вице-премьер, а также премьер-министр, который обладал решающим голосом в работе делегации, мог участвовать ex officio.

30 апреля 1920 г. председателю делегации Литвы по мирным переговорам с Россией было дано указание премьер-министра о том, что члены делегации, эксперты и персонал не обязаны без ведения делегации или ее председателя предоставлять России какую-либо информацию об экономическом или политическом положении Литвы, а также отдельно договариваться с представителями России. Невыполнение данного указания было приравнено к выдаче государственной тайны[85].

В деле представлен подготовленный делегацией проект договора с поправками[86], а также проект акта о признании независимости Литовского государства[87].

1 мая 1920 г. председателю литовской делегации по мирным переговорам с Советской Россией на основании постановлений, принятых 30 апреля на заседании кабинета министров, были даны указания по поводу возвращения золотого фонда России, эвакуированного из Литвы, и возврата еще не уничтоженного имущества. Если Россия откажется заплатить за уничтоженное имущество деньгами, требуя рассчитаться с помощью железнодорожной конвенции или древесины – в таком случае Литва не может принять возвращение долгов России[88].

Указания по поводу территории Слонима, 1 мая 1920 г. данные председателю литовской делегации по мирным переговорам с Советской Россией на основании постановлений, принятых 30 апреля на заседании кабинета министров. Указано, что необходимо защищать общие земли Литвы, не делая разницы между территориями, на которых проживают литовцы и белорусы. В договоре не должно затрагиваться установление отношений между литовцами и белорусами по поводу внутренних территорий, на которых проживают литовцы и белорусы[89].

Инструкция от 1 мая 1920 г. по поводу долгов России. На заседании, проходившем 29 апреля, кабинет министров постановил, что на основании мирного договора Литва может принять на себя часть долгов России, взятых на общие дела России перед началом Первой мировой войны, только в том случае, если компенсация за военные убытки, выдачу которой возьмет на себя Россия, не будет меньше той части долгов России, которую Литва возьмется выплатить кредиторам России [90].

Письмо председателя делегации Т. Нарушявичюса премьер-министру, датированное 1 июня 1920 г. В нем говорится, что во время работы литовской делегации в России обсуждались условия договора, некоторые пункты были изменены с сохранением их сути. Просьба передать приложенный экземпляр договора на проверку юристам и экспертам, поскольку, по утверждению Т. Нарушявичюса, от редакции договора во многом будет зависеть и его выполнение[91].

Еще одно письмо председателя делегации Т. Нарушявичюса премьер-министру, датированное 1 июня 1920 г. В нем говорится, что Россия не будет удовлетворять предъявляемые литовцами экономические и финансовые требования. Чтобы облегчить работу делегации, правительство просят обсудить, в каких областях можно делать скидки, а каких требований настойчиво придерживаться. Просьба установить минимум требований[92].

Проект статута восточного департамента при министерстве иностранных дел для выполнения мирного договора между Литвой и Россией[93]. 3 июня 1920 г. был утвержден статут Особого отдела по выполнению мирного договора между Литвой и Россией при восточном департаменте министерства иностранных дел. Особому отделу было поручено контролировать во время выполнения пунктов мирного договора всю получаемую из отдельных министерств, учреждений и от частных лиц информацию. Также этот отдел имел право требовать от отдельных министерств информацию, связанную с договором, в случае необходимости имел право приглашать представителей различных министерств, а также отдельных специалистов соответствующих областей. Особый отдел должен был предоставлять находящейся в Москве Литовской комиссии по выполнению мирного договора с Россией всю необходимую информацию, новости и инструкции [94].

3 июня 1920 г. был утвержден статут Комиссии Литвы по выполнению мирного договора с Россией.

Также в деле можно ознакомиться с копией мирного договора между Литвой и Украиной[95] и с соглашением между Литвой и Украинской Советской Социалистической Республикой по поводу оптации литовского гражданства[96]. Представлены финансовые документы делегации – счета личных расходов[97], финансовые отчеты[98].

Pro memoria Й. Шаулиса за 21 октября 1920 г. по поводу выполнения мирного договора между Литвой и Россией[99]. Также документы, связанные с выполнением мирного договора[100], среди них – заявление к России по поводу возвращения метрического фонда Литвы[101].

В 1921 г. Литву de jure признало 10 государств. Первой это сделала Латвия – 2 февраля. Перевод ноты, которой правительство Латвии признало Литву de jure, уже 12 февраля получило представительство Литвы в Вашингтоне[102]. Второй – Эстония. О постановлении правительства Эстонской Республики о признании Литвы de jure председатель Верховного комитета по защите Литвы М. Сляжявичюс 26 февраля информировал министра иностранных дел ЛР Й. Пурицкиса (J. Purickis)[103]. Следует отметить, что 23 октября 1919 г. правительство Литовской Республики обратилось к правительствам Латвии, Эстонии и Финляндии по вопросу признания независимости.

19 августа было получено признание Швейцарии de jure. Об этом в тот же самый день директор политического департамента Швейцарии письменно сообщил представителю Литвы в Швейцарии В. Сидзикаускасу[104]. 5 мая представитель Литвы в Швейцарии В. Сидзикаускас встречался с представителями власти Швейцарии по поводу признания независимости Литвы. Его сообщение об этой встрече было отправлено министру иностранных дел ЛР[105]. Документ находится в деле.

В 1921 г. Литву de jure также признала Чехия, Голландия, Финляндия и два государства Американского континента – Мексика и Бразилия. Было получено признание de facto от Аргентины.

В 1922 г. процесс международного признания Литвы значительно ускорился. 5 января Литву de jure признала Чехословакия, 9 мая – Венесуэла.

О признании Венесуэлы de jure министру иностранных дел Литовской Республики Владасу Юргутису (Vladas Jurgutis) 2 июня 1922 г. сообщил представитель Литвы в Лондоне Томас Норус-Нарушявичюс[106]. Это сообщение вместе с другими документами, раскрывающими деятельность представительства Литвы, хранится в деле «Документы о деятельности представительства в Англии» [107].

23 мая Литву de jure признали Греция и Чили, 6 июня – Боливия, 27 июля – Испания, 28 июля – США, 1 ноября – Исландия.

11 ноября 1922 г. представительство Литвы при Святом Престоле телеграммой информировало министра иностранных дел Литовской Республики о том, что Литву de jure признал Св. Престол[108]. Эта телеграмма и другие документы, раскрывающие деятельность представительства Литвы при Святом Престоле, а также отношения Литвы, стремящейся к признанию независимости, с государством Ватикан, хранятся в деле «Документы о деятельности представительства в Ватикане» [109].

Вскоре после того, как 20 декабря Литву de jure признала Посольская конференция, другими словами – Великобритания, Франция, Италия и Япония, 27 декабря Литва получила признание de jure Германии (Веймарской республики) и Бельгии, 28 декабря – признание de jure Панамы.

Большие государства не спешили признавать Литву ни de facto, ни de jure. Первой 24 сентября 1919 г. правительство Литвы de facto признала Великобритания. Об этом помощник комиссионера стран Балтии полковник Уорд 25 сентября 1919 г. информировал представительство Литвы в Берлине[110]. 26 сентября сообщение о признании Великобританией Литвы de facto распространила литовская делегация при Парижской мирной конференции[111].

Франция признала независимость Литвы de facto 11 мая 1920 г. В телеграмме представителя Литвы во Франции Оскара Милашюса (Oskaras Milašius) от 29 марта 1919 г., адресованной министру иностранных дел ЛР А. Вольдемарасу, говорится, что вопрос о признании Литвы начали обсуждать во французском парламенте уже в начале марта[112].

В стремлении Литвы к международному признанию наиболее значимым стал 1922 год. На заседании министерства иностранных дел[113], проходившем 2 марта 1922 г., говорилось о том, какие действия следует предпринять с целью получения признания Литвы de jure. Во время этого заседания была утверждена инструкция, призванная координировать работу министерства иностранных дел, цель которой – признание Литвы на Генуэзской конференции. Можно ознакомиться с протоколами заседаний МИД, проходивших в июне-октябре 1922 г. (LCVA ф. 383, п. 7, д. 283, 284, 285, 286, 287, 288).

В оцифрованных протоколах зафиксировано обсуждение наиболее актуальных вопросов иностранной политики Литвы того времени, связанных с международным признанием Литвы. Это обсуждение в начале 1922 года способов и стратегий его получения; обсуждение сложившейся ситуации, когда вопрос о признании Литвы рассматривался на Посольской конференции Лиги наций; обсуждения, проходившие летом-зимой 1922 г. В протоколе №34 содержится информация о том, что во время Генуэзской конференции премьер-министр Франции Р. Пуанкаре сказал, что Франция не возражает против признания Литвы de jure, однако не рекомендует соединять этот вопрос с Вильнюсским вопросом[114].

Важные документы, связанные с обсуждением вопроса о признании независимости Литвы на Посольской конференции, содержатся в деле «Документы о признании независимости Литвы, об отношениях Литвы и Польши, об обсуждении положения в Клайпедском крае на Посольской конференции» [115]. Среди них – список государств, признавших независимость Литовского государства de jure и de facto, составленный атташе при министерстве иностранных дел Литовской Республики в 1922 г.[116]; телеграмма секретаря представительства Литвы в Париже Юозаса Добужиса (Juozas Dobužis) от 1 июля 1922 г., адресованная министру иностранных дел Литовской Республики Владасу Юргутису (Vladas Jurgutis) и сообщающая о том, что вопрос о признании Литвы de jure обсуждается на Посольской конференции[117]; письмо министра иностранных дел Литовской Республики Эрнестаса Галванаускаса (Ernestas Galvanauskas) от 18 ноября 1922 г., адресованное председателю Посольской конференции Раймону Пуанкаре и связанное с обсуждением признания Литвы de jure[118].

Среди хранящихся в деле документов одним из наиболее важных является письмо Посольской конференции, датированное 20 декабря 1922 г. и адресованное министру иностранных дел Литовской Республики Эрнестасу Галванаускасу. В нем сообщается, что Великобритания, Франция, Италия и Япония признали Литву de jure[119]. Также в деле хранится письмо посла Бельгии в Париже от 27.12.1922, адресованное представителю Литвы в Париже Оскару Милашюсу, в котором сообщается, что Бельгия признала Литву de jure[120].

16 февраля 1922 г. представитель Литвы в Вашингтоне В. Чарнецкис (V. Čarneckis) информировал министра иностранных дел Литвы В. Юргутиса (V. Jurgutis) о намерениях США признать независимость Литвы[121]. Информация содержится в деле «Документы о деятельности представительства в США» [122]. В нем хранятся и другие документы, свидетельствующие о деятельности представительства Литвы в Соединенных Штатах. Сообщение о том, что США признали Литву de jure, 30 июля было отправлено представительству Литвы в России[123]. Это сообщение, вместе с другими документами переписки с представительством Литвы в России за 1922 г., хранится в деле «Переписка с представителем Литвы в России по поводу деятельности» [124].

1 августа 1922 г. советник представительства Литвы в Москве Л. Багдонас (L. Bagdonas) сообщил министру иностранных дел Литовской Республики о том, что США признали de jure государства Балтии[125]. Это сообщение вместе с другими составленными в 1922 г. документами о деятельности представительства Литвы в России хранится в деле «Документы о деятельности представительства Литвы в России» [126].

5 января 1923 г. независимость Литвы признали Перу и Коста-Рика, 30 января – Сиам, 9 февраля – Парагвай, 12 – Китай, 13 – Либерия, 26 – Гватемала. 5 мая было получено признание Португалии, 11 мая – Кубы. 8 августа Литву признала Персия, 6 ноября – Эквадор. Наконец, в 1924 г. были получены признания de jure от Австрии (7 февраля), Румынии (21 августа) и Болгарии (3 ноября).

Отношения между Литвой и Польшей

Отношения между Литвой и Польшей в 1919 г. раскрывает дело «Документы о деятельности миссии Литвы в Польше» [127]. Представленные в нем документы демонстрируют попытки урегулировать в 1919 г. отношения между Литвой и Польшей и объединить усилия обоих государств для борьбы с большевиками. Из документов становится ясным, что основным предъявляемым к Польше требованием правительства Литвы было признание независимости Литовского государства со столицей в Вильнюсе. Также в документах раскрывается нежелание польского правительства договариваться об установлении границы между Литвой и Польшей. Оно мотивировалось тем, что это должно быть сделано на проходящей в Париже мирной конференции. Среди хранящихся в деле документов – телеграмма министра иностранных дел Польской Республики Евстафия Сапеги (Eustachy Sapieha) от 4 июля 1920 г., адресованная министру иностранных дел Литовской Республики, в которой сообщается, что Польша признала правительство Литвы.

Большое количество информации об отношениях Литвы и Польши, о возникшем между двумя государствами конфликте и его течении в 1919 г. содержится в протоколах литовской делегации при Парижской мирной конференции[128]. На заседании делегации, проходившем 12 марта, обсуждались требования, которые Литва собиралась официально предъявить Парижской мирной конференции. Для обоснования независимости Литвы была изложена позиция Литвы по отношению к соседней Польше. Утверждалось, что Литва не хочет присоединяться к Польше, потому что в истории Польша всегда эксплуатировала Литву, вынудила ее заключить Люблинскую унию, а после ее заключения захватила немало литовских земель. Анархия, возникшая в привилегированных слоях общества, вызвала беспорядки и погубила оба государства, а теперь возрождающаяся Польша демонстрирует агрессивные тенденции против Литовского государства. О том, что во время Парижской конференции Литву призывали к объединению с Польшей, свидетельствует датированный 16 марта рассказ А. Вольдемараса о встрече с членом французского генерального штаба Лорандо (заседание №18). Во время встречи обсуждались вопросы о границах Литвы и военные вопросы. Представитель Франции рекомендовал Литве присоединиться к Польше.

В апреле, когда литовская делегация при Парижской мирной конференции получила сведения о том, что польская армия заняла Вильнюс, на проходившем 25 апреля заседании было решено подготовить заявление против проводимых Польшей действий. Об этом заявлении говорилось и на заседаниях литовской делегации, проходивших 26 и 29 апреля. Еще один протест против проводимых Польшей действий рассматривался 7 мая на заседании №33. Возможность переговоров с представителями Польши обсуждалась 8 мая. Польско-литовский вопрос постоянно поднимался на заседаниях литовской делегации при Парижской мирной конференции.

В деле «Документы о деятельности литовской делегации при Парижской мирной конференции» [129] содержится немало сообщений о положении в Литве в 1919 г., актуальных для прояснения развития конфликта между Литвой и Польшей. Историю польско-литовских отношений в 1920 г. воссоздают документы, хранящиеся в деле «Документы о переговорах между Литвой и Польше по поводу Сувалкского договора 08.01.1920 – 08.12.192» [130]. Протокол проходившей 6 января 1920 г. встречи представителей правительства Литвы и Польши в Каунасе, на которой обсуждались возможности обмена военнопленными[131]. Телеграммы министра внутренних дел Литовской Республики Й. Пурицкиса и министра внутренних дел Республики Польши Сапеги от 2-10 сентября 1920, в которых обсуждается возможность проведения переговоров[132].

Часть представленных в деле документов свидетельствует о безуспешных переговорах между Литвой и Польшей, проходивших 16-18 сентября 1920 г. в Калварии. Это заявление литовской делегации №1 от 16 сентября 1920 г.[133], заявление литовской делегации №2 от 16 сентября[134], заявление литовской делегации №3 от 18 сентября[135]. Также заявления польской делегации от 16 и 17 сентября 1920 г., обращенные к литовской делегации[136]. Кроме того, можно ознакомиться с доверенностью на представительство Литвы и проведение 27 сентября переговоров с Польшей, подписанной П. Климасом 27 сентября 1920 г. и выданной В. Чарнецкису (V. Čarneckis)[137].

О ходе переговоров в Сувалках свидетельствуют хранящиеся в деле телефонограммы литовских делегатов и представителей правительства Литвы. Они сообщают о том, какую информацию передавали Каунасу участники переговоров со стороны Литвы, а также – какие инструкции отправлял участникам переговоров Каунас. Телефонограмма П. Климаса К. Балутису (K. Balutis) от 30 сентября 1920 г.[138]. В телефонограмме содержится информация, необходимая для делегации на переговорах в Сувалках. Сообщается, что министр иностранных дел Польши Сапега и Розвадовский при представителе Англии заявили, что все военные походы поляков за Неманом проводятся исключительно для выполнения военных операций против большевиков. Согласно заявлению Сапеги, переговоры в Сувалках должны установить демаркационную линию, соответствующую нынешнему расположению войск, а затем польская делегация предложит продолжать переговоры в Риге. Розвадовский утверждал, что Польше хватит военных сил, чтобы занять Вильнюс в том случае, если литовцы начнут преследовать польскую армию на территории Литвы. Что означает «преследование» – точно не указано. В связи с этим кабинет министров решил использовать все средства, позволяющие избежать любых эксцессов, которые могут дать полякам повод для выполнения подобных угроз. Телефонограмма К. Балутиса в Литву от 1 октября 1920 г. [139]. В ней содержится информация о заседании по поводу переговоров в Сувалках, проходившем 30 сентября.

Телефонограмма П. Климаса К. Балутису от 1 октября 1920 г. [140]. Литовскую делегацию информируют о заявлении Керзона: установленная демаркационная линия в будущем не будет иметь никакого политического значения и о ней обязательно следует договориться. Указывается, что во время переговоров можно апеллировать к выводу польской и российской армии с территории Литвы, однако подчеркивается, что если подобная позиция окажется для Польши неприемлемой, она не может являться причиной прекращения переговоров. Указывается, что необязательно требовать перемирия перед установлением демаркационной линии и что перемирие может быть заключено после проведения демаркационной линии. В качестве приемлемой указана линия, вдоль которой стояла литовская армия перед началом переговоров в Сувалках. Утверждается, что с такой линией стоило бы согласиться для того, чтобы показать миру миролюбие Литвы и отнять у поляков основание для обвинения Литвы в оказании помощи большевикам.

Утверждается, что англичане обещают Литве всю возможную помощь сразу же, когда после подписания польско-литовского мирного договора или заключения перемирия польская и советская армии покинут территорию Литвы. По утверждению П. Климаса, самое главное – достичь «modus vivendi», который сохранит для нас Вильнюс и железную дорогу Вильнюс-Варена-Алитус. Указывается, что следует поднять в переговорах вопрос о возврате отнятой военной техники и оружия, а также локомотива и 36 вагонов – последние не могли вернуться после взрыва моста Варена-Марцинконис (Varėna-Marcinkonys). П. Климас замечает, что польско-литовский спор отдан на решение Лиге наций, поэтому необходимо незамедлительно информировать власть, если поляки предложат продолжить переговоры в Риге. Утверждается, что в случае переговоров в Риге Литва оказалась бы самой слабой стороной. 3 октября 1920 г. участники переговоров со стороны Литвы были проинформированы телефонограммой о прибытии комиссии военного контроля Лиги наций, о проводимых поляками военных действиях и занятых территориях Литвы; кроме того, были указаны условия и вехи переговоров[141].

В телефонограмме П. Климаса Б. К. Балутису от 4 октября 1920 г. [142] содержатся инструкции, учитывающие данную ситуацию. Если Лига наций держится холодно, а поляки не уступают, следует принять линию, которую предлагают поляки. Указание мотивируется следующим образом: положение на фронте таково, что Литва не может настойчиво придерживаться своих требований. Указано позаботиться о пропуске поездов через Варену. Акцентируется, что с целью установления демаркационной линии и заключения перемирия следует идти на компромиссы.

В телефонограмме П. Климаса Б. К. Балутису от 7 октября 1920 г. [143] говорится о причинах, по которым демаркационная линия не была проведена через Бастунай (Bastūnai). По утверждению Б. К. Балутиса, польская делегация воспользовалась следующим предлогом – из-за нахождения на тех территориях большевиков провести линию невозможно. Представлена информация о движении польской армии от Лиды по направлению к Вильнюсу. Указывается, что опасность действительно велика, поэтому рекомендуется на время переговоров «взять очень мягкий тон, давая с нашей стороны в атмосфере мирных отношений обещание гарантировать права поляков в Литве и даже возможность сойтись в добрососедские отношения, если сейчас со стороны поляков будет проявлено джентльменское отношение к Вильнюсу и его не станут атаковать». Далее говорится о том, что следует продемонстрировать очень большое недоброжелательство по отношению к полякам из-за проводимых польской армией в Литве военных действий, и подчеркнуть, что вступление в Вильнюс окончательно испортит отношения двух государств. Если же сейчас поляки оставят нас в покое – в будущем будут возможны благоприятные для Польши политические перспективы. Также представлена информация о польско-российском мирном договоре, который планируется подписать в Риге. Благодаря ему поляки получают коридор через Вилейку-Дисну, следовательно – Литва будет полностью отрезана от России.

Телефонограмма генерал-лейтенанта Каттче (Kattche), полученная 7 октября 1920 г. и адресованная Верховному главнокомандующему[144]. В ней указываются важнейшие соглашения с поляками – установленная обсуждаемым договором демаркационная линия и информация о том, что поляки обязуются пропустить все литовские поезда, за исключением тех, которые связаны с армией. Договор вступает в силу 10 октября в 12 ч. и будет действовать до окончательного разрешения территориальных споров между Литвой и Польшей.

Телефонограмма К. Балутиса от 7 октября 1920 г., адресованная министерству иностранных дел Литвы, вице-министру П. Климасу[145]. В ней сообщается о достигнутом соглашении с поляками – установлении демаркационной линии и соглашении о движении поездов. В телефонограмме ген.-лейт. Каттче от 7 октября 1920 г., адресованной Верховному главнокомандующему[146], еще раз оговаривается демаркационная линия, с которой согласна комиссия военного контроля Лиги наций. Сообщается, что комиссия на автомобиле выехала в Варену, и указывается, что необходимо использовать все средства для поддержания связей с комиссией. Также в деле представлен текст Сувалкского договора[147] от 7 октября 1920 г., который сообщает о соглашениях между Литвой и Польшей по поводу демаркационной линии, прекращения военных действий, обмена пленными, срока договора.

Информативным является представленный в деле недатированный документ – текст обращения правительства Литвы к Лиге наций по поводу нарушения Сувалкского договора[148]. В первом его пункте утверждается, что совершенное Польшей нарушение Сувалкского договора является опасным прецедентом в международных отношениях. Лига наций не должна позволять, чтобы Польша, которая также является членом Лиги наций, нарушала международные договоры. Кроме того, в документе утверждается, что пока Вильнюсский край захвачен Польшей, заключить перемирие путем прямых переговоров невозможно.

Проведенная Л. Желиговским оккупация Вильнюсского края и отказ польского правительства отозвать находящиеся под его командованием войска в документе именуются «интернациональным бандитизмом». Лигу наций призывают незамедлительно разрешить сложившуюся ситуацию, потому что она принижает авторитет самой Лиги наций.

Сообщение Б. К. Балутиса о его и Т. Норуса-Нарушявичюса беседе с полковником Уордом, состоявшейся 23 октября 1920 г. В документе отражается взгляд литовского правительства на заключение возможного перемирия с Л. Желиговским. Правительство Литвы было настроено не начинать переговоры с Л. Желиговским и, в случае необходимости, продолжать военные действия. Только при наличии инициативы Лиги наций или Антанты правительство Литвы видело возможность начать переговоры[149].

Большое количество информации об отношениях Литвы и Польши в 1920 г. содержится в деле «Документы об урегулировании конфликта между Литвой и Польшей» [150].

Под давлением комиссии военного контроля Лиги наций правительство Литвы в январе 1921 г. возобновило переговоры о плебисците, однако и на этом этапе переговоров предложения Литвы не были приняты в расчет. Наконец 13 февраля 1921 г. в ноте, обращенной к Лиге наций, литовское правительство отказалось от плебисцита в Вильнюсе и Вильнюсском крае, мотивируя это решение тем, чтобы Вильнюс, который является столицей Литвы, был присоединен к Литве без плебисцита.

Следующие переговоры между Литвой и Польшей начались в Брюсселе в конце апреля 1921 г. и продолжались до начала июня. Переговорами руководил председатель Совета Лиги наций того времени П. Химанс. Литву представляли П. Климас, Э. Галванаускас и В. Юргутис. На данном этапе переговоров был представлен пятнадцатистраничный проект П. Химанса, в котором экономические и военные конвенции согласовывались на основании зарубежной политики. Литва делится на административные кантоны – Каунасский и Вильнюсский, при этом в последнем гарантируется влияние Польши. Целью данного проекта было достижение соглашения между Литвой и Польшей. Обсуждения проекта в Брюсселе начались 12 мая, в то же время совещания по этому вопросу проходили и в Литве. Поскольку позиции Литвы и Польши не совпадали по своей сути, переговоры оказались в тупике и 3 июня полностью прекратились. Вопрос снова был перенесен в Совет Лиги наций, который постановил возобновить переговоры в сентябре 1921 г. Второй этап переговоров между Литвой и Польшей проходил в Женеве. На обсуждение был вынесен новый вариант проекта Химанса.

Позиции литовских дипломатов по вопросу проекта Химанса отлично демонстрируют протоколы конференции зарубежных представителей Литвы[151], хранящиеся в ЦГАЛ, в фонде Игнаса Шейнюса. Дискуссии по вопросу проекта Химанса начались 27 октября 1921 г. на седьмом заседании съезда. На заседании был представлен проект Химанса, каждый его пункт обсуждался отдельно. Возможности принять или отклонить проект обсуждались в первую очередь в контексте международной политики. Констатировалось, что и принять проект Химанса, и отклонить его было бы рискованно, однако отказ означал бы, что «…вроде бы обрываются связи Литвы со всем миром и она теряет юридическую помощь».

На 8 заседании, проходившем 28 октября, первым объектом для обсуждения стал взгляд жителей оккупированного Вильнюсского края на проект Химанса. Констатировалось, что по отношению к проекту благожелательно настроены евреи и литовцы, а поляки Вильнюсского края его жестко осуждают. Также было решено, что в самой Польше взгляд на проект Химанса является двойственным – часть политиков думает, что отказ от проекта испортит отношения между Польшей и Лигой наций, а «Пилсудский и Ко верят только в свершившиеся факты и ни с чем другим не считаются. Они все еще не отказались от мысли занять всю Литву и соединить ее с Польшей федеративными связями».

Проект Химанса также обсуждался в контексте внутреннего положения Литвы и ее экономической ситуации. Констатировалось, что враждебность жителей по отношению к проекту Химанса является следствием деятельности политических партий и их руководителей, при этом большинство жителей страны, особенно в деревнях, «держатся пассивно и индифферентно». Предполагается, что с экономической точки зрения отказ может быть очень опасен.

На 9 заседании, которое проходило 29 сентября, обсуждался взгляд иностранных государств – Германии, Латвии, Эстонии, Финляндии, России – на проект Химанса. Участвовавшие в заседании дипломаты изложили аргументы «за» и «против» принятия проекта Химанса. На прошедшем 31 октября 11 заседании обсуждались три возможности – принятие проекта Химанса, его отклонение и принятие с резервами. Дипломаты обсуждали и дискутировали о возможных последствиях каждого из предполагаемых случаев. Э. Галванаускас сообщил участникам заседания, что после бесед с общественными деятелями, членами политических партий и фракций выяснилось, что все настроены против проекта Химанса. Подчеркивалось, что большинство из них опирается исключительно на ситуацию внутренней политики.

Дискуссии продолжались и на проходившем 1 ноября 12 заседании, которое закончилось голосованием. За отклонение проекта и за его принятие не проголосовал никто. «Следовательно, остался один путь – принятие с резервами». Также во время этого заседания была создана комиссия (П. Климас, Т. Норус-Нарушявичюс, В. Сидзикаускас), которая должна была подготовить ответ на решение Лиги наций от 20 сентября. Обсуждение ответа проходило на заседаниях 3 и 4 ноября. Состав комиссии дополнили Б. К. Балутис и И. Йонинас, которым, как и созданной ранее комиссии, было поручено отредактировать окончательный ответ Лиге наций на французском языке. Ответ, как общее мнение съезда представителей, был принят 5 ноября на заседании №17.

Постановление съезда представителей о принятии проекта Химанса с резервами, демонстрирующее стремление дипломатов выиграть время и продолжить переговоры, чтобы вернуть оккупированный Вильнюсский край, не получило одобрения. На проходивших в Сейме Литовской Республики и в правительстве голосованиях никто не голосовал за принятие проекта. Наконец 24 декабря правительство Литвы отправило ноту Лиге наций, в которой было сказано, что правительство выражает сожаление и чувствует себя вынужденным заявить, что рекомендуемый проект перемирия Литва принять не может. Второй проект Химанса отклонило и правительство Польши[152].

13 января 1922 г. Совет Лиги наций, обсудив результаты переговоров Литвы и Польши в Женеве, постановил отказаться от дальнейшего решения спора двух стран. Была отозвана комиссия военного контроля, было решено поделить нейтральную зону между Литвой и Польшей, провести новые демаркационные линии. Литва с таким решением Лиги наций не согласилась[153]. Разделение нейтральной зоны между Литвой и Польшей затянулось, вопрос об этом снова был поднят на сессии Совета Лиги наций в сентябре 1922 г. Несмотря на активное сопротивление Литвы, 3 февраля 1923 г. Лига наций приняла постановление о ликвидации нейтральной зоны. Находившаяся в Литве комиссия Лиги наций под руководством П. Сауры (P. Saurа) провела линию, которая разделила нейтральную зону. Железная дорога Варшава-Вильнюс-Даугавпилс была оставлена Польше, Литве были возвращены Ширвинтос (Širvintos) и Гедрайчяй (Giedraičiai).

Можно ознакомиться с находящимся в базе данных протоколом проходившего 3 февраля 1923 г. заседания Совета Лиги наций,[154], на котором было решено ликвидировать нейтральную зону между Литвой и Польшей. В протоколе указано, что демаркационная линия будет носить временный характер, что оба государства обязуются не нарушать ее, им указано воздержаться от любых враждебных действий. Во время заседания делегация Литвы подала декларацию, в которой утверждалось: правительство Литвы постоянно подчеркивало, что не согласится с какими бы то ни было изменениями нейтральной зоны, что оно всегда требовало провести демаркационную линию, утвержденную Сувалкским договором.

Было заявлено, что нейтральная зона установлена двусторонней Каунасской конвенцией Польского и Литовского государств от 30 ноября 1920 г. (перемирие между Литвой и Польшей 29 ноября 1920 г.), и поэтому литовская делегация придерживается мнения, что по данному вопросу Совет Лиги наций вообще не должен был бы давать никаких рекомендаций, поскольку ни Литва, ни Польша никогда их не просили. По утверждению литовских дипломатов, изменение соглашения двух государств без их согласия станет плохим прецедентом, противоречащим принципу государственного суверенитета. На проходившем во время заседания голосовании вынесенные на обсуждение рекомендации приняли Совет Лиги наций и представитель Польши, представитель Литвы проголосовал против. Было принято решение, что, несмотря на выраженное Литвой несогласие, рекомендации вступят в силу.

Документ хранится в деле «Документы об обсуждении конфликта между Литвой и Польшей в Лиге наций и на Посольской конференции» [155]. В нем представлены документы с 23.06.1921 по ?.10.1923, воссоздающие ход решения конфликта между Литвой и Польшей в Лиге наций и на Посольской конференции, а также усилия литовских дипломатов поднять Вильнюсский вопрос на международной арене после неблагоприятных для Литвы постановлений Посольской конференции[156].

В оцифрованном деле «Документы об установлении границы между Литвой и Польшей, 09.03.1923 – 02.05.1923» [157] хранится нота протеста литовского правительства в связи с постановлением Посольской конференции от 15 марта 1923 г. [158]. В ноте утверждается, что у Литвы нет возможности сопротивляться Польше, незаконно захватившей Вильнюсский край. Также в ней торжественно заявлено, что правительство Литвы не признает решения Посольского Совета от 15 марта, что и дальше считает Вильнюс столицей Литвы, а Вильнюсский край – частью Литвы. Документ на французском языке.

Установленные на Посольской конференции границы восточной Польши визуализирует карта «Les frontieres orientales de la Pologne» [159].

Присоединение Клайпедского края к Литве

Вопрос о принадлежности к Литве Клайпедского порта, а также Малой Литвы поднимался еще на Парижской мирной конференции. Это отражено в протоколах литовской делегации при Парижской мирной конференции[160], в деле «Документы о деятельности литовской делегации при Парижской мирной конференции» [161]. Большое количество источников для изучения истории присоединения Клайпедского края к Литве содержится в деле «Документы о восстании в Клайпедском крае и присоединении Клайпеды к Литве»[162]. Хранящиеся в деле документы раскрывают активную деятельность литовских дипломатов во время решения вопроса о Клайпедском крае. Об этом свидетельствуют сообщения, которые представители Литвы в Великобритании и Латвии присылали министерству иностранных дел Литвы. В сообщениях содержалась информация о том, какого мнения по Клайпедскому вопросу придерживается один или другой зарубежный политик или дипломат, а также предоставлялись рекомендации, как поступать в той или иной ситуации.

Среди хранящихся в деле документов – сообщение представителя Литвы в Великобритании Т. Нарушявичюса от 31 января 1923 г. о проходивших 29-30 января 1923 г. беседах по вопросу Клайпедского края с лордом Робертом Цесилем, с послом Италии в Великобритании и профессором Симпсоном. Сообщение представителя Литвы в Латвии Д. Заунюса (D. Zaunius) от 30 января, адресованное министру иностранных дел. В нем содержится информация о попытках представителей польского правительства обеспечить решение вопроса о Клайпедском крае в свою пользу и убедить государства Антанты оказать давление на Литву, а также позиция Латвии по вопросу о Клайпедском крае.

Важными для исследования присоединения Клайпедского края к Литве являются «Документы о положении в Клайпедском крае» [163]. Среди них – перевод на литовский язык постановления Совета Посольской конференции от 17 февраля 1923 г. по поводу присоединения Клайпедского края к Литве[164]; сообщения директора западного и политического департамента министерства иностранных дел Литвы Б. Балутиса, отправленные в январе 1923 г. уполномоченному Литовского государства в Клайпедском крае А. Сметоне[165]; манифест Главного комитета спасения Малой Литвы (афиша), обращенная к местным жителям[166], другие документы.

Присоединение Клайпедского края к Литве окончательно узаконила Конвенция по поводу территории Клайпеды, заключенная 8 мая 1924 г. между Литвой и Британской империей, Францией, Италией и Японией[167]. Документ хранится в деле «Конвенция между Литвой и Британской империей, Францией, Италией и Японией по поводу Клайпедского края, Договор о торговле и судоходстве с Норвегией, Закон о замене действовавших в Литве денежных единиц на литы и проекты других законов, статутов, правил, штатов» [168].


[1]LCVA F. 1014, ap. 1., b. 21
[2] Lietuvos atstovybių užsienyje adresai // F. 923, ap. 1, b. 1296, l.
[3] LCVA, f. 648, ap. 1, b. 314, l. 25 – 26.
[4] 1918 m. lapkričio mėn. įgaliojimas Jurgiui Šauliui atstovauti Lietuvos valstybei Vokietijoje. LCVA, F. 383, ap. 18, b. 297, l. 100.
[5]LCVA F. 383, ap. 4, b. 135.
[6] LCVA F. 383, ap. 4, b. 135, l. 18
[7]LCVA F. 923, ap.1, b. 1296, l. 12 – 12 ap.
[8]LCVA f. 923, ap.1, b. 1296, l. 12 ap.
[9]LCVA, f. 383, ap. 7, b. 249.
[10]LCVA, f. 383, ap. 7, b. 249, l. 53.
[11]LCVA, f. 383, ap. 7, b. 249, l. 92 – 99.
[12]LCVA, f. 383, ap. 7, b. 174.
[13]LCVA, f. 383, ap. 7, b. 174, l. 94 – 94 a.p.
[14] 1919-02-11 įgaliojimas Jurgiui Savickiui atstovauti Lietuvą Danijoje // LCVA. F. 923, ap. 1, b. 39, l. 58.
[15] LCVA F. 383, ap. 7, b. 167.
[16] LCVA F. 383, ap. 7, b. 167, l. 42
[17] LCVA F. 383, ap. 7, b. 167, l. 43
[18] LCVA F. 383, ap. 7, b. 167, l. 95.
[19] LCVA F. 383, ap. 7, b. 167, l. 60 - 64
[20] LCVA F. 383, ap. 7, b. 167, l. 65-69.
[21] LCVA F. 383, ap. 7, b. 167, l. 36.
[22] LCVA F. 383, ap. 7, b. 167, l. 20.
[23]LCVA, F. 383, ap. 17, b. 29, l. 22.
[24]LCVA, F. 383, ap. 7, b. 19, l. 108.
[25]LCVA, f. 383, ap. 17, b. 58, l. 156.
[26]LCVA, F. 383, ap. 17, b. 45, l. 10.
[27]LCVA, F. 383, ap. 7, b. 365.
[28] LCVA, F. 383, ap. 7, b. 365, l. 35
[29] LCVA, F. 383, ap. 7, b. 365, l. 69-70.
[30]LCVA, F. 383, ap. 7, b. 365, l. 68.
[31]LCVA, F. 383, ap. 7, b. 365, l. 65.
[32] LCVA, F. 383, ap. 7, b. 365, l. 726, 725, 723-724.
[33] LCVA, F. 383, ap. 7, b. 169
[34] LCVA, F. 383, ap. 7, b. 169, l. 16.
[35]Užsienio reikalų ministrai, p. 416-417
[36] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 78,
[37] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 78, l. 30.
[38]LCVA, f. 383, ap. 17, b. 20.
[39]LCVA, f. 383, ap. 7, b. 78.
[40]LCVA, f. 383, ap. 3, b. 32.
[41]LCVA, f. 383, ap. 18, b. 46.
[42] LCVA, f. 383, ap. 18, b. 46, l. 153
[43]LCVA, f. 383, ap. 17, b. 58.
[44]LCVA. F.923, ap.1, b. 57, l. 65, 66 ap. Lietuvos Respublikos Ministrų Kabineto 1919-08-12 nutarimas dėl pirmojo Lietuvos atstovo Latvijoje J.Šliūpo ir karo atašė V. Natkevičiaus paskyrimo.
[45]LCVA. F.383, ap.3, b.101, l. 69.
[46]LCVA. F.383, ap.3, b.101, l.58 (prancūzų kalba) ir l. 59 (lietuvių kalba).
[47]LCVA. F.383, ap.3, b.101.
[48]LCVA. F.383, ap.3, b.101, l. 53
[49]LCVA. F.383, ap.3, b.101, L. 54.
[50] LCVA. F.383, ap.3, b.101, l. 14 – 14 a.p.
[51] Ten pat. 14 – 14 a.p.
[52] Ten pat, l. 49, 50, 51.
[53] LCVA. F.383, ap.3, b.101, l. 38-38 a.p.
[54] LCVA f. 383, ap. 7, b. 106
[55] LCVA. F. 383, ap. 7, b. 106, l. 120.
[56] S. Grigaravičiūtė, 55-56
[57] Č. Laurinavičius. Lietuvos–Sovietų Rusijos taikos sutartis, p. 92.
[58] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77.
[59] LCVA f. 923, ap. 1, b. 95
[60] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 218-219 a.p.
[61] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 212-213
[62] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 20
[63] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 182-183, 198-200, 196, 195.
[64] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l.175-179
[65] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 172.
[66] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 169.
[67] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 168.
[68] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 167
[69] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 77, l. 194.
[70] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 77, l. 166
[71] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 77, l. 158-165, 143-145.
[72] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 149, 150, 154-154 a.p., 155, l. 156-156 a.p.
[73] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 123-124
[74] LCVA f. 383, ap. 7, b. 77, l. 119-120
[75] LCVA f. 923, ap. 1, b. 95.
[76] LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 10-27.
[77]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 243-253
[78]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 183-204
[79]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 179-181
[80]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 178.
[81]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 175-177.
[82]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 171-171a.p.
[83]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l.161-170
[84]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 157-160
[85]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 156
[86]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 146-155
[87]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 157-160
[88]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 144.
[89]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 143.
[90]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 142.
[91]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 141.
[92]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 140.
[93]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 137-139.
[94]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 135.
[95]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 88-93, 94-99, 100-105, 122-127, 128-133.
[96]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 106-109, 110-113, 114-117, 118-121.
[97]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 76-87
[98]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 54-75.
[99]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 42-46.
[100]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l.1-42.
[101]LCVA f. 923, ap. 1, b. 95, l. 5-7.
[102]LCVA F. 656, ap. 1, b. 224, l. 22.
[103]LCVA F. 383, ap. 7, b. 106, l. 120.
[104]LCVA F. 383, ap. 17 , b.20, l. 31.
[105]LCVA F. 383, ap. 17 , b.174, l. 94.
[106] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 261, l. 171.
[107] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 261
[108] LCVA, F. 383, ap. 7, b. 289, l. 64, 68, 71
[109] LCVA, F. 383, ap. 7, b. 289
[110]LCVA F. 383, ap, 4, b. 135, l. 18.
[111] LCVA. F. 383, ap. 7, b. 249, l. 53.
[112] LCVA F. 383, ap. 7, b. 32, l. 18.
[113][LCVA 383, ap. 7, b. 283, l. 34]
[114]LCVA 383, ap. 7, b. 383. Posėdis Nr. 34
[115] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 295.
[116] LCVA. F. 383, ap. 7, b. 295, l. 40
[117] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 295, l. 223
[118] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 295, l. 71–74.
[119] LCVA, F. 383, ap. 7, b. 295, l. 54-54a.
[120] LCVA, F. 383, ap. 7, b. 295, l. 45.
[121]LCVA F. 383 ap. 7, b. 260, l. 197.
[122] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 260.
[123]LCVA F. 383 ap., 5, b. 15, l. 212.
[124] LCVA F. 383 ap., 5, b. 15
[125] LCVA, f. 383, ap. 7, b. 301, l. 145.
[126] LCVA f. 383, ap.7, b.301.
[127] LCVA f. 383, ap. 7, b. 64
[128] LCVA f. 383, ap. 7, b.1.
[129] LCVA f. 383, ap. 7, b.19.
[130] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80
[131] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 3.
[132] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 169-171.
[133] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 46-48
[134] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 73
[135] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 44
[136] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 79-80, 102, 106-108.
[137] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 7.
[138] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 149
[139] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 136-138a.p.
[140] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 127-129.
[141] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 115-117.
[142] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 135.
[143] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 118-119.
[144] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 120-120 a.p.
[145] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 121-121a.p.
[146] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 122-123.
[147] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 9-11.
[148] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 26-28.
[149] LCVA f. 383, ap. 7, b. 80, l. 4-5
[150] LCVA f. 383, ap. 7, b. 90.
[151] LCVA f. 675, ap. 1, b. 1, l. 1-39.
[152] Ministrai, p. 58-59.
[153] Ministrai, p. 91
[154] LCVA f. 671, ap. 1, b. 33, l. 19-25.
[155] LCVA f. 671, ap. 1, b. 33,
[156] LCVA f.671, ap.1, b.33, l. 155-166.
[157] LCVA f. 383, ap.7, b. 413.
[158] LCVA. F. 383, ap. 7, b.413, l. 36–41.
[159] LCVA f. 383, ap.7, b.413, l. 51.
[160] LCVA f.383, ap. 7, b. 1 – 7
[161] LCVA f.383, ap. 7, b. 19
[162] LCVA f. 383, ap.7, b. 378
[163] LCVA f. 383, ap.7, b. 61.
[164] LCVA f. 383, ap.7, b. 61, l.34-36.
[165] LCVA f. 383, ap.7, b. 61, l.46-59
[166] LCVA f. 383, ap.7, b. 61, l. 157
[167] LCVA f.923, ap.1, b. 374, l. 200–207
[168] LCVA f.923, ap.1, b. 374

_________________
Tautos jėga ne jos narių vienodume, o vienybėje siekiant pagrindinio tikslo - Tautos klestėjimo.